«Загнанный герой». Великий самурай Минамото Есицунэ Надежда Нестеренко Минамото-но Есицунэ (1159–1189), великий самурай, известный своей беспримерной храбростью, родился за год до того, как был убит его отец Минамото-но Есимото, знаменитый полководец и глава клана. Пришедший

Конрад Монферратский

Маркиз, ставший «Спасителем Иерусалимского королевства», защитивший от сарацин Тир и захвативший у них Аккру

Конрад Монферратский. Художник Ф.Э. Пико. XIX в.

Рыцарствующий аристократ с полководческим дарованием, которому суждено было стать в истории героем Третьего крестового похода, происходил родом из немецко-итальянской семьи правителя Монферрата, маленького феодального владения в Северной Италии. Го д рождения его неизвестен даже приблизительно. Маркизы Монферратские, умевшие быть и тонкими дипломатами, и людьми военными, занимали видное положение в Священной Римской империи.

Несколько поколений аристократов участвовало в Крестовых походах в Святую землю. Отец Конрада, маркиз Вильгельм, много лет провел в Иерусалиме. Брат, тоже Вильгельм, по прозвищу «Длинный меч», был первым мужем королевы Сибиллы Иерусалимской.

Прежде чем сам Конрад Монферратский отправился в Палестину, он успел завоевать себе авторитет удачливого и храброго военачальника. Но воевавшие под его знаменами рыцари знали, что их предводитель кроме большой физической силы отличается еще и большим коварством.

Конрад с юности мечтал о королевской короне, считая, что маркизская ему «не по голове». Но стать венценосным монархом в Италии он просто не мог. А вот в Святой земле мог. И он отправился туда по суше, через Византию. Маркиз Монферратский несколько лет провел в Константинополе, будучи наемником у византийского императора. Ему даже предлагали пост главнокомандующего, но он от него не без гордости отказался.

В 1187 году Конрад во главе небольшого отряда рыцарей отплыл в Святую землю. В то время положение там крестоносцев выглядело катастрофическим: в их руках оставались только города Иерусалим, Тир, Аскалон и Триполи. Предводитель арабов полководец Саладин осенью того же года захватил Иерусалим и осадил приморскую крепость Тир. Положение его защитников было уже отчаянным.

Вот в эти-то дни к Тиру подошла эскадра маркиза Конрада Монферратского. Тот высадился на берег с десятком европейских рыцарей и сотней рыцарей-византийцев. Прибывшие бесстрашно ринулись в бой с мусульманами и прорвали осадное кольцо. Защитники города, видевшие все это с высоты стен, с большим восторгом открыли крепостные ворота перед героем-крестоносцем.

Деятельный и энергичный маркиз возглавил оборону Тира. Были восстановлены разрушенные крепостные укрепления, углублен ров. И самое главное – были успешно отбиты все штурмы с большими потерями для сарацинских войск. Теперь все христиане Святой земли славили Конрада Монферратского как своего защитника и спасителя.

Саладин, отчаявшись в попытке взять крепостной Тир, попытался было обменять отца Конрада – маркиза Вильгельма Монферратского, взятого в плен в битве при Хаттине, на сдачу города. При этом сыну пленника предлагались почетные условия и богатые владения в Сирии. В противном случае военнопленному аристократу грозила смерть. Но Конрад ответил парламентерам, что ради спасения родного отца он не станет предателем и изменником дела воинов креста.

Тогда Саладин предпринял еще один яростный штурм города большими силами. Генеральный штурм арабского войска тирцы отразили с прежним успехом. Саладин был вынужден отступить от Тира. Вот тогда-то Конрада Монферратского и прозвали «Спасителем Иерусалимского королевства».

Вскоре иерусалимский король Гвидо Лузиньян, находившийся в плену после разгрома при Хаттине, купил себе свободу у Саладина тем, что сдал ему город Аскалон. Когда монарх крестоносцев с королевой Сибиллой попытались найти приют за крепостными стенами Тира, то Конрад не открыл им городские ворота. Рыцари и горожане осыпали с высоты крепостных стен своего монарха насмешками и закидали навозом.

В 1190 году отряды рыцарей-крестоносцев – английских, французских, германских, фламандских, итальянских и датских – осадили сирийскую крепость Аккру. Саладин стал оказывать помощь осажденному мусульманскому гарнизону, и осада затянулась.

Тогда крестоносцы решили обратиться к правящему Тиром маркизу Монферратскому за помощью. Полководческий авторитет того был очень высок. Эту миссию успешно выполнил маркграф Людовик Тюренгенский. Не теряя времени, Конрад со своими отрядами двинулся к Аккре берегом моря.

По пути он встретил остатки войска немецких крестоносцев, которые под ударами арабов отступали во главе с сыном трагически погибшего императора Священной Римской империи Фридриха Барбароссы. Германцы, ведомые герцогом Швабским, были деморализованы, но Конраду удалось вдохнуть в них прежний боевой дух.

7 октября войско маркиза Монферратского прибыло в осадный лагерь под Аккрой. Меньше всего прибывшим обрадовался иерусалимский король Гвидо Лузиньян: он знал, что маркиз Конрад охотится за его короной.

Действительно, маркиз вскоре объявил на нее свои права. Он сообщил, что женится на Елизавете, младшей сестре королевы Сибиллы, которая в январе 1191 года умерла от заразной болезни. Конрада не смущало то, что он был уже женат на сестре византийского императора Исаака Ангела, а Елизавета тоже не была свободна, имея мужа барона Готфрида Туронского.

Совет баронов большинством голосов постановил, что маркиз Конрад Монферратский является «единственным, кто мужеством, мудростью и политическим искусством» может спасти Иерусалимское королевство. Но те же бароны приняли компромиссное решение: венценосным монархом до конца жизни остается Гвидо Лузиньян, а маркиз ему наследует, владея пока Тиром, Сидоном и Бейрутом.

Уже после явного краха Третьего крестового похода его участники решили незамедлительно передать королевскую корону Конраду Монферратскому. Но тот ее так и не получил: через несколько дней после прибытия в Тир гонца с этим известием он был убит. Маркиз стал жертвой, говоря языком наших дней, террористического акта.

28 апреля 1192 года Конрад ехал верхом в сопровождении личной охраны по одной из улиц Тира. Внезапно двое бедно одетых людей набросились на него и закололи кинжалами. Одного из покушавшихся стража убила на месте, второй же успел скрыться в ближайшей церкви, где попросил убежища, которое ему было дано.

Когда по городу прошел слух, что маркиз остался жив, хотя и получил несколько ранений, второй убийца, тайно покинув церковь, сумел проникнуть в его дом и там добил свою жертву. После этого он умер под самыми изощренными пытками, не сказав ни слова.

Убийцами «Спасителя Иерусалимского королевства», одного из героев Крестовых походов, оказались асасины, фанатичные подданные Старца Горы, едва ли не самого первого создателя террористического сообщества, преследовавшего в своих действиях политические и иные цели.

Минамото Еретимо

Самурайский полководец клана Минамото, победитель в войне «Тайра», основавший в Японии первую династию сегунов

Минамото Еретимо

В XII веке на Японских островах не прекращалась кровопролитная и непримиримая война между самурайскими кланами Фудзивара, Тайра и Минамото. Императоры Страны восходящего солнца порой являлись только наминальными правителями, а реально за них правили регенты-диктаторы, сперва клана Фудзивара, а потом клана Минамото.

Япония в том столетии пережила ряд кровопролитных и крайне ожесточенных феодальных войн. Девять лет воевали между собой враждующие самурайские кланы: вначале – Абэ и Минамото, потом – Киевара и Минамото.

В 1156 году прошла война под названием «Хогэнноран». Поводом для нее стал спор за отцовский престол между двумя братьями – принцами Госиракавой и Сутоку. Первый победил при помощи воинов-самураев клана Тайру и стал императором Госиракавой I. Он отправил проигравшего войну брата в ссылку на отдаленный остров.

Вскоре клан Минамото потерпел жестокое поражение от клана Тайра в ходе самурайской войны под названием «Хейдзи». Минамото долгое время собирался с силами, чтобы взять реванш у клана, который захватил власть в стране.

Решающая схватка между Минамото и Тайра вылилась в войну 1180–1184 годов. В ходе ее дружины самураев множество раз нападали друг на друга. Речь при этом шла только о безжалостном истреблении врага. В битвах сходились на суше клановые войска, а на море – самурайские флотилии.

В те годы клан Минамото во главе с воинственным предводителем Минамото Еретимо, ставшим в эпоху самурайства одним из самых прославленных полководцев, выступил против правящего клана Тайра. Во главе его стоял известный японский диктатор Средневековья Тайра Киемори, тоже наделенный полководческими достоинствами.

Война, битвы, стычки самурайского воинства носили ожесточенный характер. Пленных в них, как правило, не брали, да и побеждаемые в плен стремились не сдаваться. Победная чаша весов в пятилетней войне сперва клонилась на сторону более многочисленных самураев клана Тайра, который к тому же использовал «административный ресурс», поскольку Тайра Киемори являлся первым лицом в императорском окружении.

Однако в ходе войны от Тайра отошел ряд крупных феодалов (князей), каждый из которых имел немалые отряды самураев. Они были недовольны самоуверенным диктаторским правлением клана и потому встали на сторону клана Минамото. Войско того стало заметно увеличиваться численно.

Войска Тайра стали терпеть серьезные поражения: как полководец, японский диктатор заметно уступал стратегу Минамото Еретимо, имевшему к тому же немало талантливых самурайских военачальников. В 1183 году отряды Тайра были силой оружия изгнаны из столичного города Киото, в котором во время любых военных потрясений возвышался неприкасаемый императорский дворец.

Вскоре Минамото Еретимо проздновал еще одну большу победу самурайской армии клана и ее союзников. Войска клана Тайра проиграли важную в ходе войне битву при Ясиме на острове Сикоку. После этого стало ясно, что война идет к концу и все должно решиться в генеральном сражении, к которому стороны готовились самым тщательным образом, предвидя кровавую развязку затянувшегося противостояния.

Решающее сражение между двумя кровными врагами состоялось в последний год войны. В проливе Симоносеки, который соединяет Корейский пролив с Внутренним Японским морем, прошла бескомпромиссная морская битва двух огромных флотилий. Одновременно на морском берегу сразились две сухопутные армии. Об отступлении ни на море, ни на суше ни одна из сторон не помышляла, поскольку за попытку к бегству воин или моряк (не самурай) сразу же мог лишиться головы.

Силами клана Минамото в той битве командовал брат Еритимо – полководец Есицуно. Отличились в низвержении военного могущества клана Тайра и другой брат Еретимо – Есие, и кузен Есинака. Действовали же они на берегах и водах Симоносекского пролива по замыслам кланового военного вождя.

Из войск клана Тайра спастись не удалось практически ни одному человеку. Раненые воины добивались победителями самым безжалостным образом. Подобных примеров мировая военная история, не только Средневековья, знает немного.

Еще несколько лет назад могущественный клан Тайра, диктовавший свою волю Стране восходящего солнца, физически перестал существовать по воле Минамото Еретимо. Таков был финал той действительно кровавой и беспощадной войны двух самурайских объединений – общин (кланов).

В 1185 году в Японии установилась диктатура самурайского полководца Минамото Еретимо. Но чтобы обезопасить себя, он приказал убить своих родных братьев Есицуно и Есио, кузена Есинако – победителей армии и флота клана Тайра в Симоносекском сражении. У диктатора были серьезные опасения, что они составляют заговор против главы клана, что, впрочем, было в японской истории делом не редким.

«Злодейское» убийство было сразу же приписано самураям клана Фудзивара, дружины которых также были истреблены. То есть это была еще одна «маленькая» клановая война. Так новоявленный японский диктатор устранил потенциально возможных в обозримом будущем соперников.

Минамото Еретимо вошел в историю Страны восходящего солнца как первый японский диктатор с титулом сегун, то есть великий полководец (главнокомандующий). Этот титул был дарован главе клана Минамото императором Госиракавой I, который наконец-то избавился от самоуверенного и непочтительного к его личности клана Тайра. Так Минамото Еретимо стал основателем первой династии сегунов Японии, просуществовавшей до 1333 года.

Саладин (Салах-ад-Дин)

Египетский султан-полководец, сокрушивший Третий крестовый поход и отвоевавший Святую землю для себя

Саладин и Гвидо де Лузиньян после битвы при Хаттине в 1187 году

Саладин (в переводе с арабского его имя означает «честь веры») родился на земле современного Ирака. Его отец, курд по национальности, был старшим командиром в армии известного сирийского полководца Нур-эд-дина, который успешно боролся с крестоносцами.

В 1164 году Саладин, будучи уже правой рукой полководца Нур-эддина на войне, участвовал в освобождении Египта (вернее, части его) от крестоносцев. После смерти Нур-эд-дина его ученик Салах-ад-дин Юсуф ибн Аюб возглавил арабское войско и стал воевать с крестоносцами и их государствами в Святой земле – графством Эдесским, княжеством Антиохийским, королевством Иерусалимским, графством Триполи. Воевал он успешно.

Вместе со званием главнокомандующего мусульманской армии Салах-ад-дин получил власть над завоеванным арабами Египтом. В 1174 году он совершил государственный переворот и основал династию Аюбидов, став султаном.

Став властелином Египта, султан Салах-ад-дин поставил на ключевые посты в государстве своих родственников и близких, надежных друзей. Он усилил египетскую армию, сделав ее преимущественно арабской, и создал современный для того времени военный флот. После этого Саладин пошел войной на ближневосточные государства крестоносцев.

За двенадцать лет беспрерывных военных походов султан Салах-аддин покорил Сирию и Ирак и стал признанным военным лидером мусульманского мира. Теперь государства крестоносцев на Ближнем Востоке со всех сторон были окружены владениями египетского султана. Саладин поклялся изгнать «неверных» и объявил им священную войну.

В 1187 году 20-тысячная армия султана Египта вторглась в Палестину. Половину ее составляли конные лучники, вооруженные дальнобойными луками, стрелы которых способны были пробивать стальные рыцарские доспехи. Именно конные лучники первыми шли в атаку на европейцев и тучей каленых стрел расстраивали их ряды. Это позволяло египетскому султану выискивать наиболее слабые места в боевом построении противника. Затем в атаку шли конные воины, вооруженные саблями, которые начинали рукопашный бой. И только после этого в сражение посылались отряды пеших воинов, которым предстояло закончить разгром вражеского войска.

Саладин блестяще владел тактическими приемами ведения войн на арабском Востоке. Главный удар его конные лучники наносили по неприятельским флангам. Он умело применял и такой тактический прием, как заманивание крестоносцев с помощью притворного отступления в безводные, пустынные земли с целью истощить их силы, лишив источников воды.

4 июля 1187 года Салах-ад-дин неожиданно напал на войско крестоносцев близ Хаттина (у Тивериадского озера). В ходе непродолжительного боя мусульмане (европейцы называли их сарацинами) перебили или захватили в плен большую часть войска Иерусалимского королевства, численность которого составляла около 20 тысяч человек. Это сражение вошло в историю Крестовых походов под названием Хаттинского побоища, настолько велики оказались потери рыцарей из Иерусалима.

Среди попавших в плен оказался военачальник крестоносцев Гвидо (Ги) де Лузиньян, король иерусалимский, и остатки отряда «Верного Креста», который призван был вдохновлять христиан Ближнего Востока на борьбу с мусульманами. В плен были захвачены Великий магистр ордена тамплиеров и маркграф Монферратский. Пленных рыцарей полководец Салах-ад-дин или отпускал за богатый выкуп, или обменивал на своих пленных воинов.

После этой большой победы Саладин с боя взял несколько больших укрепленных палестинских городов, таких как Аккра и Яффа, и крепостей крестоносцев. Он оставил в них египетские гарнизоны и своих наместников.

После поражения при Хаттине крестоносцы некоторое время не отваживались сражаться с армией Салах-ад-дина на открытом пространстве, предпочитая держать оборону в крепостях. Рыцари обратились за помощью к римскому папе и монархам Европы и теперь ожидали начала Третьего крестового похода.

В сентябре 1187 года султан Салах-ад-дин осадил Иерусалим. История захвата европейцами священного города такова. Во время Первого крестового похода 7 июня 1099 года его осадили рыцари во главе с Готфридом Бульонским. 15 июля крепостные стены города были взяты штурмом, и в течение трех последующих дней в Иерусалиме продолжалась резня, в которой, по некоторым данным, погибло 70 тысяч мусульман.

Осада Иерусалима египетской армией длилась 14 дней, в ходе которых крестоносцы совершили несколько смелых вылазок на позиции сарацин. После напряженной осады мусульманское войско ворвалось в город, жители и гарнизон которого начали испытывать большие трудности с водой и продовольствием. Последний иерусалимский король Гвидо де Лузиньян вынужден был капитулировать перед султаном Египта.

Саладин восстановил в Иерусалиме власть мусульман, которую они потеряли в 1099 году. В отличие от крестоносцев, султан поступил со своими пленниками благородно. Он освободил поверженного иерусалимского короля Гвидо де Лузиньяна, предварительно взяв с него рыцарское слово, что тот никогда больше не будет поднимать оружие против мусульманского мира. Христианам было дано 40 дней на то, чтобы они покинули священный город.

Своими успешными действиями Салах-ад-дин свел до минимума завоевания европейского рыцарства во время Второго крестового похода 1147–1149 годов. При дворе папы римского забили тревогу и стали спешно готовиться к Третьему крестовому походу в Святую землю.

Он начался в 1189 году. Во главе его стояли английский король Ричард I Львиное Сердце, германский император Фридрих I Барбаросса и французский король Филипп II Август. Согласия между ними не было с самого начала военных действий против сарацин, и они все время враждовали между собой. Однако и на сей раз крестоносное европейское рыцарство было полно решимости освободить от мусульман Святую землю.

Отличительной чертой этого крестового похода стало то, что рыцарскую армию поддерживал со стороны Средиземного моря многочисленный военный флот. Поначалу крестоносцам сопутствовала удача. В 1190 году рыцари взяли важный город Конья (Иконий), но в ходе борьбы за него погиб (утонул) германский император Фридрих I Барбаросса, а его войско распалось.

В 1191 году англичане и французы после двухгодичной осады взяли древний портовый город Аккру (Аккон). В ее осаде и штурме участвовали отряды Гвидо де Лузиньяна – он нарушил клятву, данную египетскому султану, великодушно даровавшему иерусалимскому королю жизнь и свободу. После взятия Аккры французский король Филипп II Август, снискав славу победителя сарацин, отбыл на родину.

Встревоженный новым нашествием крестоносцев под предводительством трех монархов на Ближний Восток, султан Салах ад-дин вновь собрал большую египетскую армию. Он призвал под свои знамена всех, кто хотел сразиться с христианским воинством ради славы и военной добычи.

Тем временем английский король Ричард Львиное Сердце при содействии флота в 1191 году завоевал отпавший ранее от Византийской империи остров Кипр и пошел в Палестину. Но Саладин преградил войскам Ричарда путь на Иерусалим, уничтожив в его ближних и дальних окрестностях все запасы продовольствия, которыми могли воспользоваться крестоносцы.

Решающее сражение между армиями короля Англии и султана Египта состоялось 7 сентября 1191 года при Арсуфе. Войско крестоносцев заметно поредело после возвращения на родину большей части французских феодалов с их отрядами и немецких рыцарей. Согласно европейским источникам, армия Саладина насчитывала 300 тысяч человек, но эти цифры, скорее всего, сильно завышены. Но, во всяком случае, силы египетского правителя в битве при Арсуфе значительно превосходили силы европейцев.

Салах-ад-дин первым начал сражение. Он приказал своим конным лучникам атаковать выстроившегося для боя противника. Главный удар, как обычно, был нанесен сразу по флангам. Атака первоначально шла удачно – крестоносцы под яростным натиском сарацин подались назад. Однако ядро крестоносцев во главе с Ричардом Львиное Сердце стояло непоколебимо.

Арсуфская битва стала затягиваться. Султанская армия в беспрестанных атаках несла большие потери. Легковооруженным арабским всадникам было трудно сломить сомкнутый строй закованных в стальные доспехи рыцарей. Постепенно инициатива перешла к Ричарду, и в итоге сражение закончилось беспорядочным отступлением египетской армии, потерявшей в тот день 40 тысяч человек. Но и эти цифра считаются очень завышенными.

Война за обладание Святой землей, а вместе с ней и Третий крестовый поход, закончились тем, что египетский султан Салах-ад-дин и английский король Ричард Львиное Сердце во время их встречи в сентябре 1192 года заключили перемирие на три года. Фактически это соглашение оказалось мирным договором, действовавшим на протяжении многих лет.

За крестоносцами сохранялась прибрежная полоса от Тира до Яффы. Священный для христианского мира город Иерусалим остался за мусульманами. Паломникам и купцам-христианам разрешалось свободно посещать его, равно как и другие места Палестины, ставшей после завоевательных походов Саладина частью Египетского султаната. Иерусалимское королевство сохранилось на карте мира, но теперь его столицей был средиземноморский город-крепость Аккра.

Заключенное египетским султаном и английским королем мирное соглашение о Святой земле и священном городе было удивительно справедливым и равноправным для сторон. После этого Ричард I возвратился в Англию, не отказавшись от притязаний на Палестину. Однако его желаниям не суждено было сбыться, поскольку Четвертый крестовый поход, организованный римским папой Иннокентием III, начался только в 1202 году.

А Салах-ад-дин после подписания мирного соглашения с английским монархом вернулся в сирийскую столицу Дамаск, которую очень любил, поскольку с этим городом были связаны его детство и юность. Там он заразился желтой лихорадкой и 4 марта 1193 года умер.

В то время дороги стали почти непроходимы из-за метели. У государева войска истощился провиант, люди и лошади устали. Мятежники же скакали на свежих лошадях, и бросились на врага. И дело не только в том, что мятежники сражались на своей земле, числом они тоже сильно превосходили войска Ёриёси.

Государевы войска были разбиты, и полегло несколько сот человек.

Старший сын военачальника, Ёсииэ, обладал исключительной храбростью, скакал на коне и стрелял из лука подобно богу войны. Круша врага своим мечом, он с отрядом прорвался сквозь плотное кольцо противника и обошёл их с фланга. Пустив гудящую стрелу-репу, он стал стрелять по мятежникам. Ни одна стрела не пропала впустую, каждый выстрел поражал одного из врагов. Он разил подобно молнии, летал как ветер, и в храбрости своей был подобен богу войны. Ряды эмиси подались, и никто не решался обратить против него меч. Эмиси прозвали его Хатиман Таро. Ханьского Ли Гуана называли Летающим полководцем, но и он вряд ли мог сравниться с Ёсииэ.

Воины Ёриёси иные бежали, иные были ранены или убиты. Осталось их всего шестеро. Это были: сын Ёриёси, Ёсииэ, Сюри-но Сёсин Фудзивара-но Кагэмити, Оя-но Мицутоо, Киёхара-но Садахиро, Фудзивара-но Норисуэ и Фудзивара-но Нориакира. Более двух сотен мятежников охватили их справа и слева. Стрелы сыпались подобно дождю. Конь военачальника пал, сражённый шальной стрелой. Кагэмити нашёл коня и привёл его господину. У Ёсииэ тоже конь пал от стрелы, и Нориакира захватил вражеского коня и отдал Ёсииэ. Возможности прорваться не оставалось, но Ёсииэ продолжал бить врагов. Тогда Мицутоо и другие, не щадя жизни своей, ударили по врагу, и мятежники, видя, что они сражаются как разгневанные боги, подались и отступили.

Был в то время в войске Ёриёси воин, которого звали санъи Саэки-но Цунэнори. Родом он был из земли Сагами, и военачальник его отличал. Когда войско было разбито, ему удалось прорваться, но найти военачальника ему не удалось. Спросил у воинов, бежавших с поля битвы, и они ответили:

Военачальника окружили мятежники, и войска у него всего несколько человек. Судя по всему, вряд ли он прорвётся.

Цунэнори сказал тогда:

Я служу нашему военачальнику уже тридцать лет. Мне, старику, уже подошёл возраст, когда я верю тому, что слышат уши , а военачальник достиг лет, когда подвешивают колесницу . И ныне, в час, когда мы разбиты, неужто мне не удастся разделить с ним судьбу? Единственное моё желание - сопровождать его в пути на тот свет.

И он повернул коня и вновь ринулся на мятежников. Двое-трое из воинов, бывших с ним, рассудили:

Наш господин из верности уже разделил участь военачальника. Неужто мы теперь сможем остаться жить? Хоть мы всего лишь подчинённые слуги военачальника, мы тоже выкажем свою преданность!

Решив так, они врезались во вражеское войско и в мгновение ока уже сразили десяток мятежников, но врагов было что деревьев в лесу, и храбрецы полегли лицом к противнику.

Фудзивара-но Кагэсуэ был старшим сыном Кагэмити. Лет ему было за двадцать, человек он был немногословный и прекрасно стрелял из лука на скаку. В сражении, глядя смерти в лицо, он был безмятежен, как будто пребывал в собственном доме. Разогнав коня, он врезался во вражеские ряды, поражал очередного храбреца и возвращался к своим. Проделал он так раз семь-восемь, да конь споткнулся и взяли его в плен. Жаль им было такого смельчака, но поскольку был он приближённым Ёриёси, его зарубили.

Санъи Вакэ-но Мунэскэ, Ки-но Тамэкиё и другие не щадя своей жизни бросились на врага и сложили голову за полководца Ёриёси. Эти воины, одержимые жаждой смерти, все были отчаянными храбрецами.

Ёщё был у Ёриёси его доверенный соратник, а звали его Фудзивара-но Сигэёри. Сражался он отважно. После поражения в битве несколько дней искал он господина и всё не находил. И подумалось ему: «Верно, убили его мятежники!», и тогда сказал он себе печалясь и проливая слёзы: «Хотелось бы мне оплакать и похоронить останки его. Однако не попасть на поле брани иначе, как под видом монаха. Тотчас же обрею голову и пойду искать тело господина!». И он преобразился в монаха и направился к полю боя, однако по дороге встретил Ёриёси. Не было предела их радости от встречи и печали от поражения, и вместе пошли они прочь оттуда. Хоть и поспешным оказалось это пострижение, но показало истинную преданность Сигэёри.

Был ещё воин, санъи Тайра-но Кунитаэ из земли Дэва. Сражался он храбро, и всегда со своим небольшим отрядом побеждал полчища врагов. Никогда ещё не терпел он поражения, и потому прозвали его «Непобедимый Тайра». В этой битве военачальник призвал его и поставил в передовом отряде, однако в бою конь его пал, и мятежники захватили его живым. Командиром у мятежников был Цунэкиё, а был он племянником Кунитаэ, потому и сохранили ему жизнь, но прочие воины сочли постыдным такое спасение.

В двенадцатом месяце того же года в докладе о положении дел в провинции Ёриёси писал:

«Ответа на нижайше высказанную просьбу о сборе войск и провианта со всех провинций не воспоследовало. Население этой земли перебежало в соседние, и от воинской повинности уклоняется. В ответ на распоряжение о поимке и возвращении беглецов правитель земли Дэва, Минамото-но асон Канэнага, так ничего и не предпринял. Если мы не получим подтверждения этого указа, то усмирить мятежников не представится возможным.»

Поэтому Канэнагу от управления землёй Дэва отстранили, и был поставлен правителем Минамото-но асон Тадаёри, дабы он объединил силы с Ёриёси для усмирения Абэ-но Садатоо.

Садатоо был разбит. Воины Ёриёси, окрылённые победой, погнались за бегущими воинами неприятеля. Мятежники добрались до реки Иваи, но в суматохе кто заблудился и не нашёл переправу, кто падал с обрыва, а кто тонул в стремнине. Немногие безрассудные, из тех, кто безоружным идёт на тигра или старается перейти Хуанхэ вброд, пытались сражаться, но были убиты. От места битвы и до реки убито человек сто мятежников и захвачено около трёхсот лошадей.

Военачальник сказал Такэнори:

Хоть и смеркалось, а позволить мятежникам бежать не должно, нужно непременно догнать их. Если нынче дадим им передохнуть, завтра они смогут сражаться.

И Такэнори пустился преследовать отступающих, взяв восемь сотен сильных воинов.

Ёриёси по возвращении в лагерь наделил воинов едой и сакэ и приказал привести в порядок оружие. Сам же обошёл лагерь и помогал лечить раненых. Все воины в порыве благодарности говорили: «За благодеяния господина жизнь отдать легче лёгкого. Принять смерть за господина хоть сейчас - не жалко. Тай Цзун, сжёгший усы и высасывавший гной у раненых, и тот не сравнился бы с ним!».

Тем временем Такэнори обдумал план нападения, отобрал пять десятков воинов, готовых идти за ним в огонь и воду, и со стороны Нисияма - Западной горы - пробрался с ними в лагерь Садатоо и пустил огонь в неприятельском лагере. Тогда остальные его воины, завидевши огонь, с криками бросились на врага с трёх сторон. В лагере Садатоо не ожидали нападения и всполошились. Мятежники бросились рубиться, не разбирая своих и чужих, и много их было зарублено. Бросили они лагерь в Таканаси и укрепления в Исидзака, и бежали на заставу Коромогава. В этой суматохе и пешие, и конные валились с обрывов. На тридцать тё валялись тела разбившихся коней и людей, как скошенная конопля. Разлетевшиеся внутренности и разбрызганная жёлчь покрывали землю, жир трупов оросил равнину.

В полдень шестого дня войска Ёриёси остановились в Таканаси, и в этот же день было решено ударить на заставу Коромогава.

Ведущие к заставе дороги были круты и узки, подобны дороге на горе Яошань или у заставы Ханьгу. Единственный воин здесь мог сдерживать армию в десять тысяч человек.

Стали рубить деревья и стелить гать через топи, подкапывать обрывы и прокладывать дорогу. К тому же дожди шли без перерыва, и река разлилась. Однако же три отряда - с Киёхара-но Такэсада, Татибана-но Ёрисада и Киёхара-но Такэнори - отправили на взятие крепости. Такэсада пошёл по прямой дороге к заставе, Ёрисада - по дороге, ведущей к верхней переправе через Коромогаву, а Такэнори - по нижней дороге. Пытались взять крепость приступом с часа Овцы до часа Собаки , погибло в государевом войске девять, а ранено - более восьмидесяти человек. Такэнори спешился, оглядел берег, призвал воина своего Хисакиё и приказал:

По обоим берегам растут деревья и ветки свисают над водой. Ты хорошо прыгаешь - переберись по ним на тот берег, скрытно проберись в лагерь и подожги укрепления. Мятежники непременно побегут, завидев огонь в своём лагере. Тут-то мы и возьмём крепость.

Хисакиё отвечал:

Жизнь и смерть моя в воле вашей.

И тут же, подобно обезьяне перепрыгнув на ветки дерева на другом берегу, протянул через реку верёвки и лианы и переправил человек тридцать воинов. Тайком пробрались они в крепость Фудзивара-но Наритики и разом подожгли. (Этот Наритика, по прозвищу Отонаи, был главным в войске Мунэтооо.) Тогда воины Мунэтоо, завидев огонь в крепости Наритики, всполошились и побежали. Забыли они об обороне заставы, и укрылись в крепости Ториуми. Так Хисакиё со своими воинами изничтожил около семидесяти мятежников.

В седьмой день того же месяца уничтожили заставу и двинулись в деревню Сиратори уезда Идзава. Взяли приступом крепости Ооасауно и Сэхара, захватив одного из мятежников в плен. Он рассказывал:

В сражениях командиров полегло десять человек. Среди них - Тайра-но Такатада, Кон-но Моромити, Абэ-но Токито, Абэ-но Садаюки, Кон-но Ёриката, все - родичи Садатоо и Мунэтоо, и все - отважные и могучие воины.

В одиннадцатый день того же месяца с первыми петухами двинулись на Ториуми. До крепости было около десяти ри. Мунэтоо и Цунэкиё оставили укрепления ещё до прихода государевых войск и засели в крепости Куриягава.

Ёриёси, заняв Ториуми, дал воинам отдохнуть. В одном доме нашли с десяток бутылей доброго сакэ. Воины наперебой рвались его пить, но Ёриёси утихомирил их, сказав:

Наверняка мятежники хотят ослабить нас, подсунув отравленное сакэ.

Однако же один-два человека из челядинцев попробовали пить, и с ними ничего не случилось. Тогда и все остальные с криками «Бандзай!» принялись пить сакэ.

Военачальник сказал Такэнори:

Много лет мы слышали о крепости Ториуми, а видеть - не видели. Нынче, благодаря твоей верности, смогли мы занять её. Вот теперь я доволен.

Отвечал на то Такэнори:

Мы всего лишь исполняли долг перед государем. Моют нам голову дожди, причёсывает ветер, и вши с гнидами гнездятся под панцирем. На государевой службе мы уж более десяти лет. Небо и Земля помогали вам исполнять долг перед государем, воинов воодушевляли ваши устремления. Благодаря этому вам удалось погнать мятежников, как прорывается вода через разрушенную плотину. Я же, ничтожный слуга, всего лишь следовал за вами, погоняя коня плетью. Никаких особых заслуг за мной нет. Смотрю на господина и вижу, что седые волосы ваши наполовину почернели. Взять бы крепость Куриягава, да заполучить голову Садатоо, станут они совсем чёрными, и пройдёт худоба, обретённая в походах.

Военачальник на то говорил:

Ты привёл своих сыновей и родичей с большим войском, сам, надев доспехи и с мечом в руке, бился под стрелами и камнями, прорывался через ряды противника и уничтожал крепости, словно валун, катящийся под гору. Благодаря такой преданности смог я исполнить свой долг перед государем. Не стоит преуменьшать свои заслуги. И за то, что волосы мои опять чернеют, премного тобой доволен.

Такэнори с благодарностью склонился перед военачальником.

После этого взяли крепость Куросавадзири, что в уезде Вага, где скрывался Абэ-но Масатоо. Убито мятежников было тридцать два человека, а сколько было ранено и бежало - про то неведомо.

В четырнадцатый день той же луны направились к крепости Куриягава.

В час Петуха достигли крепостей Куриягава и Убадо. Остановились в семи-восьми тё. Подобно крыльям птицы охватили войска крепости, и до рассвета стояли вокруг. С запада и севера окружала эти крепости большая топь, а с юга и востока высились речные берега. Высотой они были в три дзё , и не было дороги или тропы, чтобы взобраться. Крепость, построенную в таком месте, взять сложно. Наверху в крепости были устроены вышки и стены, и обороняли их сильные воины. Между рекой и крепостью были устроены рвы, на дне в них врыты острия, а на верху земляной стены уложены железные пластины с шипами. Кто вдали - тех поражали стрелы больших луков, кто вблизи - на тех сбрасывали камни. Кому бы удалось добраться под самую крепость - на тех бы лили кипяток и рубили мечами.

Когда государево войско подошло к крепости, воины на вышках в крепости кричали: «А ну-ка, подходите!». И несколько десятков юных дев поднялись на стены и принялись петь. Военачальник был этим немало рассержен.

В час Зайца шестнадцатого дня пошли на приступ. Копья из больших луков летели вокруг, стрелы и камни сыпались дождём. Крепость держалась стойко, и взять её всё не удавалось. В государевом войске полегло несколько сот воинов.

В час Овцы семнадцатого дня военачальник призвал воинов и приказал:

Разломайте несколько домов в деревне и завалите рвы под крепостью. И накосите травы, свалите под обрывом.

Тут же в мгновение ока разломали, принесли, накосили, притащили целую гору дров и травы.

Военачальник спешился, совершил поклон в сторону императорского дворца, и молил так:

В старину, когда сильна была добродетель ханьских императоров, по слову верного Гэнь Гона из источника забила вода. Ныне же да поднимется великий ветер во славу императорского дома, во исполнение долга старого вассала! Преклоняюсь и молю вас, Три опоры храма Хатиман, - поднимите ветер и сожгите эту крепость!

Тут же зажёг огонь, нарёк его именем «Божественное пламя» и бросил в доски и траву. В это время появился голубь и пролетел над войсками. Военачальник совершил двойной поклон. Поднялся сильный ветер, и пламя взметнулось к небесам. Стрелы, пущенные ранее государевым войском, торчали из стен укреплений и вышек, так что те были подобны соломенной накидке, которой укрываются в дождь. Пламя, раздуваемое ветром, дошло до оперения стрел и в один миг охватило вышки, стены и постройки. Закричали и заплакали несколько тысяч мужчин и женщин, находившихся в крепости. Мятежники в панике побежали, и кто бросался в омут, а кто принимал смерть от собственного меча. Государевы войска перешли реку и напали. В это время несколько сот мятежников, обуреваемые жаждой смерти, надев доспехи и потрясая мечами, бросились на прорыв, не страшась собственной гибели и не рассчитывая остаться в живых. Многие были убиты и ранены в государевом войске. Такэнори передал своим воинам: «Откройте им проход и выпустите!». Проход был открыт. Мятежники, не чаявшие остаться в живых, прекратили сражаться и бросились бежать. Тогда государево войско атаковало их с флангов, и все они были перебиты.

Тогда был захвачен в плен Цунэкиё. Призвал его военачальник и ругал, говоря:

Многие поколения твоих предков служили государю. И несмотря на это, много лет ты изменял государю, забыл о благодеяниях своих господ. Отвернулся от добродетели и творил низкие дела. Что же, каково тебе с твоей «белой печатью»?.

Цунэкиё склонил голову и ничего не нашёлся ответить. Военачальник очень на него злился и отпилил ему голову тупым мечом, дабы продлить мучения Цунэкиё.

Садатоо с мечом в руке рубился с государевыми воинами, но его достали пикой. Положили его на большой щит, и шестеро воинов отнесли его к военачальнику. Росту в нём было шесть сяку, а в обхвате он был семь сяку и четыре суна . Лицом пригож, тело - пухлое и белое. Военачальник принялся допрашивать его по делу о мятеже, и Садатоо умер, не опустив лица.

Кроме того, был зарублен его младший брат Сигэтоо (прозывали его Китаура-но Рокуро). Одному лишь Мунэтоо удалось пробраться через глубокую топь и скрыться.

Старшему сыну Садатоо было тринадцать лет. Звали его Тиё Доси. Лицом он был необычайно хорош. Надев доспехи, храбро сражался он вне стен крепости. Смел он был и отважен, подобно предкам своим, Ёритоки и Садатоо. Военачальник из жалости хотел пощадить его, но Такэнори сказал: «Военачальник, малое благодеяние может обернуться большой бедой!» Военачальник согласился с ним и приказал зарубить Тиё Доси. (Сам же Садатоо погиб в возрасте тридцати четырёх лет).

В крепости оставалось несколько десятков женщин, разодетых в шелка, как говорится - в парче и нефрите. Стенали и плакали они в дыму пожара. Их вытащили из крепости и раздали отличившимся воинам.

Только жена Норитоо, когда крепость пала, держа на руках трёхлетнего сына, сказала мужу:

Ты вот-вот погибнешь. Я не смогу прожить без тебя. Уж лучше мне умереть первой!

И прижав к груди сына, бросилась она в глубокий омут. Её можно назвать поистине верной женой!

Вскорости после этого сдались Абэ-но Тамэмото, приходившийся дядей Садатоо (звали его Акамура-но Сукэ), и младший брат Садатоо, Иэто. И ещё через несколько дней пришли с повинной девять родичей Мунэтоо.

В семнадцатый день двенадцатого месяца того же года Ёриёси писал в докладе:

«Казнённых либо пленённых мятежников - Абэ-но Садатоо, Абэ-но Сигэтоо, Фудзивара-но Цунэкиё, Тайра-но Такатада, Фудзивара-но Сигэхиса, Мононобэ-но Корэмаса, Фудзивара-но Цунэмицу, Фудзивара-но Масацуна, Фудзивара-но Масамото. Пришли с повинной Абэ-но Мунэтоо, его младшие братья Иэто и Норитоо (приняли постриг и явились с повинной), Абэ-но Тамэмото, Кон-но Тамэюки, Кон-но Нориюки, Кон-но Цунэнага, Фудзивара-но Наритика, Фудзивара-но Ёрихиса и Фудзивара-но Тоохиса. Более родичей Садатоо не осталось. Только один Масатоо ещё нигде не объявился.»

Инок Рёсё бежал в край Дэва, но был изловлен правителем той земли, Минамото-но Тадаёри.

Масатоо вначале скрылся в краю Дэва у сына Мицуёри, которого звали Ооторияма-но Таро Ёритоо. После же, узнав, что все его родичи сдались, тоже пришёл с повинной.

Во время сражения, когда Ёсииэ стрелял по латникам неприятеля, с каждым щелчком тетивы воин противника падал, сражённый. На следующий день Такэнори попросил Ёсииэ:

Почтенно испрашиваю позволения взглянуть, как вы стреляете.

Ёсииэ отвечал:

Тогда Такэнори взял три доспеха, наложил один на другой и повесил на ветку дерева. Ёсииэ за выстрел пробивал все три. Такэнори немало восхитился и говорил:

Вы, не иначе, воплощение божества. Такое дело не под силу простому смертному!

Само собой, что такое дело вызвало восхищение воина.

Младший брат Ёсииэ, Ёсицуна, также был храбрец и мастер стрельбы на скаку.

В шестнадцатый день второго месяца шестого года Кохэй головы Садатоо, Цунэкиё и Сигэтоо были доставлены ко двору. Люди столицы радовались зрелищу. Повозки едва не сталкивались, люди теснили друг друга локтями.

Перед тем, как войти в столицу, в уезде Кога в земле Ауми, посланец, вёзший головы, распорядился окрыть коробки с головами, достать их, помыть и причесать. Несли головы носильщики из прислуги Садатоо. Они пожаловались, что нет гребней, чтобы расчесать волосы на головах их господ. Тогда посланец сказал: «У вас есть свои, которыми вы расчёсываетесь. Вот ими и расчешите!». Носильщики расчесывали головы, проливая слёзы и горюя: «Господа наши, когда вы были живы, смотрели мы на вас с благоговением, как на небожителей. Думали ли мы, что нашими грязными гребнями будем причёсывать вас!». Стенали они не скрываясь. Те, кто видели это, пролили слёзы. Хоть и простые носильщики, а им тоже знакомо чувство преданности господину!

В двадцать пятый день того же месяца при дворе, во время церемонии назначения на должность и раздачи наград, Ёриёси-но асон был пожалован младшей степенью высшего четвёртого ранга и назначен правителем земли Иё. Старшему сыну его, Ёсииэ, пожаловали младшую степень низшего пятого ранга и должность правителя земли Дэва. Второму сыну, Ёсицуне, - должность Начальника гвардии левой стороны. Такэнори был пожалован младшей степенью низшего пятого ранга и наделён должностью Военачальника Охранного ведомства. Посланцу, привёзшему головы, Фудзивара-но Суэтоси - должность Третьего Правого конюшего. Мононобэ-но Нагаёри назначен на должность четвёртого помощника правителя земли Муцу. Заслуги были вознаграждены, и Поднебесная восславила героев.

Даже в Китае не могли совладать с варварами жун и ди, когда те восставали. Потому и Гао Цзу, пытавшийся окружить Пинчэн, не добился успеха, а государыне Люй пришлось стерпеть оскорбление . И в нашем государстве, хоть в старину многократно и посылали большое войско, и изводили на то много государственного добра, однако решающую победу одержать не могли. Сакамонотэ Морэмаро, посланный усмирить эмиси, подчинил все Шесть уездов и прославил своё имя на десять тысяч поколений. Он был редкостный военачальник, истинное воплощение божества Бисямон . После того вот уже более двухсот лет смелые полководцы одерживали победы одним походом, и мудрые вассалы подчиняли варваров, используя шесть способов. Однако же побеждали и подчиняли одну только местность, или один род, но не было такого, чтобы благодаря блистательному умению одного военачальника все эмиси разом повсюду были усмирены. Однако же Ёриёси-но асон не убоялся стрел и камней врага и сокрушил силы эмиси. Разве есть ещё в мире такой полководец? Даже тот, что сразил Чжи Чжи и Дань Юя, и тот, что выставил в столице голову правителя Южного Юэ , - и те не сравнились бы с ним.

Нынче, сделав выписки из докладов о положении дел в провинции и собрав то, что говорят в народе, сложил я этот свиток. Писано это в тысяче ри от тех мест, и потому я, пожалуй, допустил немало ошибок. Пусть исправят те, кому ведома истина.

Примечания:

1046.4.14-1053.1.11

Асон - элемент имени, указывающий на придворный ранг. С первого по третий ранги присоединяется к фамильному имени, и личное имя не указывается. У придворных четвёртого ранга - после фамильного и личного имён, у придворных пятого ранга ставится между фамильным и личным именами.

Совр. Оникобэ, поблизости от г. Наруко преф. Мияги.

1028.7.25-1037.4.21

Земли к востоку от Асигара (преф. Канагава) и Усуи (перевал на границе преф. Нагано и Гумма), р-н Канто.

Тайра-но Наоката был потомком Тайра-но Садамори, одержавшего победу над Тайра-но Масакадо в 940 г. (см. Записи о Масакадо)

Хатиман Таро Ёсииэ (1039–1106), прадед Минамото-но Ёритомо и Ёсицунэ.

Военное учреждение в земле Муцу, существовавшее с VIII века. Предназначалось для поддержания контроля центральной власти над племенами эмиси, коренным населением этих земель. Первоначально находилось в крепости Тагадзё (совр. г. Тагадзё преф. Мияги); в 802 г. перенесено в Исавадзё (совр. преф. Иватэ, г. Мидзусава).

Амнистия, объявленная в 7 г. Эйсё (1052) по поводу болезни государыни Дзётомонъин (Фудзивара-но Сёси, 988-1074), дочери Фудзивара-но Митинага. В начале XI в в её свите состояла Мурасаки Сикибу.

4 г. Тэнки (1056)

Имеются в виду восстание в Китае 18–27 гг. н. э., когда повстанцы красили брови в красный цвет, и восстание Жёлтых повязок (184 г.), когда повязывали головы жёлтым, чтобы отличать в бою своих воинов от неприятельских.

Хань Синь, Пэнь Юэ, Цинь Бу - приближённые ханьского государя Гао Цзу. Когда Хань Синь и Пэнь Юэ были казнены по подозрению в измене, Цинь Бу поднял войска против Гао Цзу, но потерпел поражение и погиб. Данный эпизод взят из «Исторических записок» Сыма Цяня.

Другое имя Тайра-но Нагахиры - Игу-но Дзиро.

Словами «крепость», «укрепление» переведено слово «саку», обозначающее укрепления, обнесённые частоколом - деревянным либо бамбуковым, часто окружённые рвом.

Совр. г. Фудзисава, уезд Хигасииваи преф. Иватэ.

Человек, имеющий придворный ранг, но не назначенный на должность.

Т. е. 60 лет. Выражение взято из «Бесед и суждений» («Лунь юй») Конфуция.

70 лет. Выражение происходит от эпизода, описанного в «Записях о династии Хань» («Хань шу»). Чиновник Сюэ Гуан-дэ по достижении 70 лет подвесил колесницу, пожалованную государем, в знак того, что он не будет пользоваться колесницей, в которой ездил на службу, т. е. сложил с себя обязанности.

Бисямон (санскр. Вайшравана) - один из четырёх богов - хранителей сторон света. Охраняет северную сторону со своим войском, состоящим из якшей и ракшасов.

Имеются в виду полководцы эпохи Хань - военачальник Гань Янь шоу, победивший предводителей сюнну Чжи Чжи и Дань Ю, и Фу Бо, одержавший победу над царством Южное Юэ.