Интервью с банкиром

У финансистов есть шутка: «Если, прогуливаясь по осеннему скверу, остановиться и прислушаться, то можно услышать отчаянный хруст - это не опавшие листья трещат под ногами, а инфляция подъедает ваши наличные деньги». Как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки. Уберечь финансовые накопления от инфляции практически невозможно. Однако можно заставить деньги работать, если держать их на банковской карте, а не под подушкой или в кошельке. А если карта еще и с функцией кэшбэк, то есть все шансы оказаться в хорошем плюсе.

Начальник Управления бизнес-развития и проектов ОТП Банка Марина Пушкарева, рассказала про работу банка в 2017 году, новые услуги для физических лиц и ответила на вопросы редакции сайта « » (сайт).

Объем выданных кредитов в июле 2017 вырос на 25%. Россияне оформили в кредит на 24% больше товаров в июле этого года, по сравнению с аналогичным периодом 2016, говорится в обзоре Объединённого Кредитного Бюро (ОКБ). Всего в июле 2017 выдано более 2,5 млн займов общим объёмом в 423 миллиарда рублей. По сравнению с июлем прошлого года количество займов увеличилось незначительно. Однако их объем составлял около 323 миллиардов рублей, что на четверть меньше текущих показателей.

Председатель правления Сбербанка в Казахстане Олег Смирнов говорит про себя и своих коллег: «Банкиры — скучные люди». Мы встречаемся в баре Argento, чтобы поговорить о хобби. На встречу Олег Евгеньевич приходит с загипсованной ногой: «Волейбол», - улыбается он. И тут же: «Знаете такое выражение: «Самые глупые вещи делаются с серьезным лицом»? Нельзя быть очень серьезным!»

Для него, возглавившего 4 года назад казахстанское отделение банка со 170-летней историей и за эти 4 года добившегося значимых и очевидных успехов, такой баланс — необходимость. Но ведь и к хобби, и к увлечениям можно относиться серьезно, даже слишком. «Я говорю про отношение к жизни. Естественно, бизнес — есть бизнес, он занимает большую часть жизни тех, кто им занимается серьезно. Но все равно это не главное. Должен быть микс такой — работа, семья, увлечения. Поэтому когда ты сосредоточишься только на работе, ты теряешь ощущение жизни, красок вокруг становится меньше. В нашем банке мы очень много времени тратим на бизнес, потому что банк сейчас активно развивается, у нас огромное количество проектов, реформ.

«Знаете выражение: «Самые глупые вещи делаются с серьезным лицом»? Нельзя быть очень серьезным!»

Конечно, это существенно влияет на другие сферы жизни. Я ловлю себя на этом, но стараюсь делать так, чтобы свободное время оставалось». Хобби? Тут он не считает себя интересным собеседником, и это не похоже на кокетство, скорее, трезвая оценка ситуации. Вот у одного из знакомых банкиров, отмечает он, есть настоящее хобби. Он всерьез занимается искусством, у него огромная библиотека специализированной литературы. И все об этом знают. Может, все-таки нехватка времени? Но Олег Евгеньевич считает такое определение неподходящим, так как оно говорит, скорее, о неэффективном распределении времени. А время можно найти на все. Абсолютно. Вот, например, последние годы он находит его, чтобы встретиться с друзьями в лучших винных барах. Из этих встреч в какой-то мере выросло его серьезное увлечение винами: «Один из близких друзей увлек темой вина. До этого я не понимал вино, определяющим, как и для многих, была цена на него — дешево-дорого. Мой друг очень серьезно увлекается этой темой, разбирается в мельчайших деталях процесса производства. Не то, чтобы он заразил меня. Он просто говорил такую замечательную вещь: «Надо пить хорошее вино, надо начинать с него».

Сейчас у Смирнова — два десятка книг, включая знаменитый винный гид Роберта Паркера, знание, чем отличается левый и правый берег Жиронды и какой миллезим считается наиболее удачным. «Есть классификация вина, которая во Франции не менялась со времен Наполеона. Например, самое дорогое вино, конечно, гран крю. Я всегда говорю, если вы хотите произвести впечатление знаниями о вине, надо выучить названия первой пятерки бордоских вин, знать пять тосканских вин (такие, как Grand Toscana, Sassicaia, Ornellaia, Sola и так далее). Ну и не забывать про бордо, а именно Château Angelus, Château Ausone, Château d"Yquem и так далее». Этого достаточно для того, чтобы произвести впечатление, потому что со временем все любители вина приходят к одному выводу: есть только два вида вина — вкусное и невкусное: «Вин очень много, и я действительно эти пять лет целенаправленно все их пробовал, но сейчас у меня вкус поменялся. Недавно меня угостили вином со смешным названием Kurni, это Тоскана, и я буквально в него влюбился. Оно выпускается очень небольшими партиями, всего 115 тысяч бутылок. И его довольно трудно найти, я знаю, что здесь нет этого вина, ни разу не встречал его, хотя спрашивал в разных магазинах. Некоторые не знают этого вина, некоторые знают, но говорят, что никогда его здесь не видели».

Легко предположить, что именно эту бутылку Олег Смирнов предпочел бы иметь в своем личном баре. Но не ее одну: «Мой личный топ вин, которые я ни за что не променяю ни на какие другие, это — два, три, нет, ладно, четыре — Château Ausone, Château l"Évangile, Château Angelus и Kurni. 4 вида вина, которые можно много пить всегда. Другой вопрос, что во всем нужна умеренность, как говорил Аристотель. Поэтому нельзя пить хорошего вина много, ведь на второй бутылке ты уже не ощущаешь прелести вина, его букета».

Нет, коллекции у него пока нет, но есть мысль купить винный шкаф. Вряд ли для того, чтобы всерьез инвестировать в вино, которое через 10 лет вырастет в цене в два раза. Для этого нужно относиться к этому хобби... слишком серьезно. Скорее, для того чтобы иметь любимые вина под рукой. И возможность тратить свободное время на что-то еще. Например на чтение. Это уже даже не совсем хобби. Скорее, жизненная необходимость, но доставляющая удовольствие. «Я, без пафоса, очень благодарен Герману Оскаровичу Грефу, который за 5 лет совершил в сознании сотрудников настоящий переворот. Самосовершенствование — это наша профессиональная компетенция, а Герман Оскарович, который сам постоянно развивается, требует этого от нас, и я считаю, что это очень хорошее требование, это капитализация сотрудников. В нашем внутреннем портале есть Библиотека Президента, и он действительно сам выбирает книги для этой библиотеки. Причем, понятно, что львиная доля этих книг о бизнесе, но есть и другие. Например, легендарный роман Айн Рэнд «Атлант расправил плечи», это очень известная писательница родом из России, советую, я прочитал за отпуск за неделю, очень интересно».

Книга Рэнд об истинных «атлантах» современности, на чьих плечах держатся главные составляющие успешного развития общества — производство и творчество, вызвала противоречивую реакцию после публикации в 1957 году. Но после кризиса 2008 года интерес к ней возродился, в ней искали ответы на возникшие вопросы. Так что стратегия обучения персонала у президента, лидера Сбербанка действительно мудрая. Но есть и другие книги, которые нравятся Олегу Смирнову не меньше: «Иногда меня увлекает какой-нибудь недавно изданный бестселлер. Из последнего — я прочитал «Шантарам», толстенная книга, мне ее подарили со словами «Спать не будешь точно». А у меня скопилось столько книг по бизнесу! Я решил, открою первую страницу, посмотрю. В итоге неделю не отрывался. Еще понравился Джеймс Клавелл, сын морского офицера, он долгое время прожил в Гонконге. Его книги «Сегун», «Благородный дом» о Гонконге 60-х годов очень впечатлили. Прочитал несколько книг про Чингисхана, что-то меня эта тема увлекла. В основном я стараюсь читать электронные книги, это экономит время, ты можешь ехать где угодно и ее читать. Но когда решил приобрести трехтомник Василия Яна о великом завоевателе, не смог найти его в свободной продаже. Эту книгу нужно заказывать заранее. Видимо, эта тема очень популярна во все времена».

Книги, вино плюс фитнес — вполне джентльменский набор. А какое хобби Олег Евгеньевич хотел бы привить сыну? Глава Сбербанка в Казахстане лоялен — пусть увлекается тем, что будет интересно. Но вместе с тем надеется, что его собственные интересы сыну передадутся. Скорее всего, так и будет. Не зря же шестилетний Ваня уже сейчас спрашивает: «Папа, а что нужно сделать, чтобы работать в Apple?»

Семён Аркадьевич чувствовал себя неуютно, что случалось с ним очень редко. На своем долгом пути вверх по карьерной лестнице ему приходилось попадать в разные ситуации, от непростых до безвыходных. Из непростых он всегда выходил с выгодой для себя, а из безвыходных - с минимальными потерями. Благодаря такой изворотливости, которую он про себя называл живостью ума, в свои нынешние 45 Семён Аркадьевич занимал должность директора по развитию в одном из крупнейших банков родного отечества. Он, конечно, превосходно ориентировался в своем бизнесе, но был скорее управленцем, чем крепким профессионалом. Зато немало принятых им в кризисные моменты решений, казавшихся непродуманными и неверными, оказывались в стратегическом отношении наиболее удачными. Начальство предпочитало объяснять это интуицией Семёна Аркадьевича и всячески поощряло, а мнение завистливых подчиненных Семёна Аркадьевича не заботило.
Что же сейчас беспокоило этого непотопляемого мастодонта, финансового воротилу, практически олигарха? Сущие пустяки - предстоящее интервью с журналистом из популярного глянцевого журнала. Разве это было первым интервью в его жизни? О, нет! Он дал несколько сотен интервью на бесчисленных пресс-конференциях, к нему даже приезжала домой съемочная группа программы "Вести", и любопытная ведущая совала всюду свой безупречной формы носик.
В назначенном на сегодня интервью Семён Аркадьевич должен был поздравить вкладчиков банка, партнеров по бизнесу и всех прочих читателей популярного глянцевого журнала с наступающим Новым Годом, пожелать в нынешние непростые времена мужественно встречать любые трудности, оставаться верными своей чести и традициям (то есть продолжать вкладывать деньги в его банк) и прочее в том же духе.
Но была одна деталь, которая внушала славной интуиции Семёна Аркадьевича изрядное беспокойство. О встрече договаривалась его секретарша Аллочка, и сообщив ему об успешности переговоров с издательством, она уточнила, что журналист, точнее, журналистка - её близкая подруга. И, закрывая за собой дверь, она так плотоядно ухмыльнулась, что Семёну Аркадьевичу банально потребовалось срочно оправиться. Что он и сделал в личном туалете прямо за стенкой своего кабинета. Полегчало, однако, несильно.
Аллочка уже несколько лет была единственной занозой в закаленной трудовыми буднями заднице Семёна Аркадьевича. Эта рыжая особа 25 лет от роду, блестяще окончившая Финансовый Университет, с первых дней своей работы в банке приковала к себе его пристальное внимание, вскоре переросшее прямо-таки в озабоченность. А случилось это самым прозаическим образом, отчетливо врезавшимся в цепкую память Семёна Аркадьевича.

В тот день, подъезжая к главному офису, он обратил внимание на симпатичную девушку с выбивающимися из-под спортивной шапочки рыжими кудрями, стремительно идущую по направлению к банку. Позже её тогдашнюю походку, сам того не зная, развязно спародирует Дима Билан в своем знаменитом клипе. А тогда Семён Аркадьевич ещё не думал, возможно или невозможно невозможное. Он просто залюбовался её свободными, грациозными движениями, ощущением того, что она не идет по земле, а плавно летит над её поверхностью. И пожелал про себя когда-нибудь познакомиться с такой красавицей. Кто-то - теперь Семён Аркадьевич не был уверен, кто именно - услышал его безмолвную мольбу.
Буквально несколько минут спустя, припарковав машину на стоянке, он нос к носу столкнулся с девушкой у дверей главного здания банка. Придержал дверь, галантно пропустив девушку вперед. И сказал что-то вроде: "О, я и не знал, что в нашем банке есть такие прелестные создания!" Она обернулась и сверкнула отчаянной улыбкой: "А я не знала, что такой большой босс может быть таким милым кавалером!" Заметив его недоумение, пояснила: "Я работаю только первую неделю, и как раз в Вашем департаменте. Наверное, поэтому Вы меня раньше не видели. А вот Вас мне уже показали, сказали, что Вы очень способный, но очень... - тут она замялась - очень одинокий. В смысле... у Вас нет друзей." её темно-зеленые глаза смотрели на него немного лукаво, но в то же время с пониманием. "Невесело общаться со всеми этими канцелярскими крысами, правда? И я скоро стану такой же, со столбиками цифр в глазах." И прежде, чем он нашёлся с ответом, она улыбнулась ему снова: "Чао!" - и пошла к гардеробу.
Семёну Аркадьевичу, в соответствии с его положением, полагался просторный кабинет, в котором, конечно же, нашлось место и для платяного шкафа. Поэтому и раздевался он у себя в кабинете - привычно сбрасывал пальто на руки Марии Адольфовны, своей бессменной секретарши. Память Марии Адольфовны хранила несметное множество сведений, накопленных за долгие 67 лет её жизни, и никогда не подводила, за что её и ценил практичный Семён Аркадьевич.
Но не мог же он так просто отпустить эту девушку? Надо взглянуть на неё ещё раз, решил он и направился в общий гардероб. Девушка как раз нашла свободную скамеечку и расстегивала пальто.
"Позвольте мне отстоять честь мужской половины нашего коллектива" - сказал он, подходя к ней сзади. Она обернулась и улыбнулась ему, как старому другу: "О, это опять Вы! Ну что ж, Ваша помощь будет очень кстати, а то я боюсь опоздать. У нас ведь ух какой строгий начальник!"
Семён Аркадьевич, человек очень пунктуальный, и вправду настаивал на четком соблюдении распорядка дня. "Конечно" - ответил ей он - "у таких молодых красавиц только ветер в голове, им бы гулять всю ночь, и о какой работе может идти речь после такого?"
Её улыбка медленно погасла, она отвернулась и не произнесла больше ни слова. Семён Аркадьевич стоял столбом и постепенно заливался краской. Действительно, за что он обидел девушку? Она на самом деле торопилась на работу, в буквальном смысле летела. А он с ней так...
Он стал подыскивать какие-то слова... извинения, раскаяния... но они никак не шли с языка. Не привык он извиняться, что тут поделаешь. Но все-таки надо что-то сказать, она же сейчас уйдет, и всё. А оставлять проблемы нерешенными Семён Аркадьевич терпеть не мог.
Тут ему улыбнулась удача. Девушка уже давно сняла пальто, но никак не могла справиться с застежкой сапога. И вот, презрев возраст, увидевший свой шанс Семён Аркадьевич неуклюже опустился на одно колено и со словами: "Позвольте, я Вам помогу!" стал дергать бедную молнию вверх-вниз. И, конечно, тотчас же отломал её совсем, оставив сапог наполовину расстегнутым.
Их глаза встретились, и Семён Аркадьевич окончательно пропал. Провалился в трясину болотной зелени её глаз. В полынью зрачков.
Он так и продолжал бы сидеть пнём, но она - о счастье - улыбнулась и спросила: "Ну что, опять Вы попали впросак?"
Закаленный интригами и словесными баталиями, совещаниями и конференциями, хвалёный "живой ум" Семёна Аркадьевича спасовал. Он стоял перед вчерашней студенткой на коленях и молчал, как нашкодивший мальчишка. И самое удивительное, что думал он не о том, как вывернуться, а о том, как починить эту треклятую молнию. И как, в конце концов, снять с неё эти дурацкие сапоги.
"Хотите совет?"- спросила она самым обычным тоном, каким за столом предлагают соседу соус. "Потренируйтесь на втором сапоге, а потом мы общими усилиями попробуем справиться с первым."
Так он и сделал. Аккуратно ухватив другую ногу возле лодыжки, он медленно потянул молнию вниз и снял сапог.
Её ножка в светло-сером чулке была совершенна. Никогда ещё не попадались ему на глаза столь плавные линии, столь изящные изгибы, такой баланс между нежностью и силой. Округлая икра переходила в стройную лодыжку, а небольшая, с высоким подъемом, ступня оканчивалась ровным рядком скрытых дымкой нейлона пальчиков.
По-видимому, девушка знала о впечатлении, которое способна произвести, и позволила Семёну Аркадьевичу наслаждаться зрелищем.
В полном молчании прошло несколько минут.
Но все же нужно было и честь знать. Нельзя же так нарушать рабочий распорядок, даже под таким благовидным предлогом. Об этом она и поведала Семёну Аркадьевичу.
Семён Аркадьевич даже не шелохнулся.
Ожидать от него вразумительных действий явно не следовало, поэтому она аккуратно вынула свою ножку из его рук, вложила в них другую, все ещё обутую в полурасстёгнутый сапог, и велела крепко держать. На это он оказался способен, руки крепко ухватили сапог за носок и под пятку.
Девушка уперлась ножкой в чулке в грудь Семёна Аркадьевича и сильно потянула другую ногу на себя.
Напряженная борьба с изделием итальянских обувных дел мастеров завершилась блистательным триумфом российской сборной. Правда, Семён Аркадьевич чуть не упал на спину. Но счастливое разрешение щекотливого положения, в котором он оказался, явно благотворно повлияло на его мыслительную деятельность. Так, он по собственной инициативе схватил и очень нежно одел на ножки девушки её кожаные туфельки, подхватил злополучную пару сапог и заверил их хозяйку, что к концу дня работоспособность молнии будет восстановлена в полном объеме, он возьмет дело на личный контроль.
Девушка поблагодарила его, заверила, что в следующий раз будет обута в ботинки на шнуровке и благодаря этому избежит вероятности ещё раз опоздать.
А напоследок, мило улыбнувшись, сказала, что очень рада знакомству с ним, и представилась: "Алла."

Вот так все и началось. И затем продолжалось все быстрее и быстрее, и вскоре Семён Аркадьевич совсем перестал отдавать себе отчет в происходящем между ним и Аллой.
Внешне все было чинно. У девушки были недюжинные способности финансового аналитика, поэтому всего через три месяца она с полным основанием стала ведущим специалистом группы, а ещё через год могла бы претендовать на место руководителя направления анализа и прогнозов - самого крупного из подчинявшихся непосредственно Семёну Аркадьевичу подразделений. Он фактически уговаривал её сделать именно так, но она заявила, что хочет работать поближе к нему. Семён Аркадьевич не посмел возражать, а на самом деле очень обрадовался.
Мария Адольфовна, несмотря на отчаянное сопротивление, была с почетом спроважена на пенсию, и Аллочка заняла её место.
Тут её качества наконец раскрылись в полной мере. Она была приветлива с посетителями и строга с хозяином кабинета. Она упорядочила и систематизировала хранившуюся документацию и гардероб Семёна Аркадьевича. Она назначала встречи, переговоры и доклады, иногда не спрашивая Семёна Аркадьевича - но он никогда не возражал, ибо видел: так лучше. В общем, жизнь закипела с новой силой, и поначалу Семён Аркадьевич был несказанно рад.
Со стороны все выглядело просто безупречно. Семён Аркадьевич был в меру галантен, что при Аллочкиной внешности не вызывало удивления. Работа спорилась, вверенный Семёну Аркадьевичу департамент развития планомерно развивался сам и по мере сил способствовал развитию банка в целом. Уважение подчиненных росло, а вот самоуважение Семёна Аркадьевича, увы, нет. Ибо за дверью его кабинета, отрезавшей их с Аллочкой от постороннего шума и взглядов, он все больше превращался в раба своих страстей, которыми она искусно управляла. Как? А вот как.
Вечером того дня их памятного знакомства Семён Аркадьевич самолично принес Аллочке её сапожки. Молния, как он и обещал, работала превосходно: в обед он, так и не решившись попросить о помощи Марию Адольфовну, стыдливо пряча от всех пакет с обувью, вышел на улицу и долго бродил по округе в поисках обувной мастерской. Непривычные к продолжительным нагрузкам ноги гудели, осенняя грязь испачкала его элегантные дорогие туфли и даже низ брюк, а лысина покрылась каплями накрапывающего дождика и замерзла. Но мысль о том, как вечером он принесет ей обратно её сапожки, возьмет в руки её ножку, снимет туфельку и снова увидит это волшебное творение природы и эволюции, снова подержит в своих ладонях это теплое чудо - эта мысль гнала его вперед, давала силы для продолжения борьбы.
И он таки смог найти мастерскую! За срочную работу (Семён Аркадьевич просил починить все прямо сейчас, он подождет) мастер взял втрое против и так немаленькой цены, но почему-то сегодня это не расстроило Семёна Аркадьевича. Напротив, он, подумав, попросил вшить новую молнию и во второй сапог. Тогда цвет молний будет полностью совпадать, а кроме того, новое всегда лучше старого, хоть и хорошего.
Обратно в офис он просто летел, не замечая удивленных взглядов прохожих. А потом как на иголках ждал окончания рабочего дня, гадая, под каким же предлогом вызвать Аллочку к себе - ведь не надевать же ей сапожки прямо в офисе. А дожидаться ухода всех сотрудников означало опять поставить себя в неловкое положение, ведь Аллочка может просто уйти домой прямо в туфельках. Он должен как-то дать ей понять, что он все сделал.
В конце концов, Семён Аркадьевич решил, что наименьшее из зол - сразу по окончании рабочего дня спуститься в гардероб и подождать Аллочку там. Конечно, он будет выглядеть глупо, но вызывать её к себе ещё хуже, могут пойти нелепые слухи.
И вот долгожданный вечер настал. Часы пробили 19, все стали торопливо собираться, спеша кто к любимым сериалам, кто просто к любимым людям. А Семён Аркадьевич поспешил в раздевалку.
Там, средь шумной толпы коллег, он силился высмотреть стройную фигуру Аллочки, копну её рыжих волос. Не находил и нервничал все сильнее, удивляясь сам себе и тут же забывая про свое удивление..
Прошло полчаса, толпа коллег сменилась стайкой уборщиц, а потом и вовсе одинокими фигурами самых отпетых трудоголиков. Семён Аркадьевич не находил себе места. Ведь он все-таки был очень пунктуальным человеком.
И тут тонущему в отчаянии Семёну Аркадьевичу была протянута рука помощи. Послышался долгожданный стук каблучков, и Аллочка появилась перед ним во всем своем скромном великолепии. Пока он подбирал слова для выражения переполнявших его эмоций, она обезоруживающе улыбнулась и объяснила, что отрабатывала за утреннее опоздание. Кроме того, ведь не хочет же Семён Аркадьевич, чтобы кто-нибудь из коллег увидел их в такой романтический момент.
Семён Аркадьевич опять, как утром, не нашёлся с ответом.
Именно в тот день, как теперь он ясно видел, и была заложена основа их нынешних отношений.
Аллочка, чуть приплясывая от нетерпения, попыталась заглянуть в пакет. "Ну, показывайте же скорее!" - воскликнула она. Семёну Аркадьевичу было очень лестно видеть эту её живую заинтересованность. А вдруг она наградит его за старание? Ну, например, поцелуем.
Он торжественно извлек из пакета аккуратно начищенные сапоги, сверкающие новенькими молниями. Наверное, и его лицо сейчас сверкало от радости ярче блестящих молний - он видел, что Аллочке понравилось. Она не стала задавать неуместных вопросов - и так было ясно, что Семён Аркадьевич только и ждет возможности помочь девушке. Аллочка лукаво улыбнулась, присела на скамейку и протянула ему ножку в туфельке.
Семён Аркадьевич, пользуясь окончательно наступившим безлюдьем, грузно опустился на колени и бережно взял её ножку в руки. Сердце его бешено колотилось.
Медленно снял он туфельку, провел ладонями вдоль ступни, будто бы расправляя возможные складки чулок. И замер, не в силах разорвать этот контакт рук и ног. Голова его, словно против воли, склонялась все ниже и ниже. Разум не возражал, просто он не контролировал ситуацию и самоустранился. Губы Семёна Аркадьевича коснулись кончиков её пальцев. Легкий, почти неуловимый запах кожи туфелек и её собственной кожи, тепло её тела, гладкость тонкого нейлона, нежно-розовые ноготки кажутся сверкающим перламутром, скрытым тонкой вуалью чулок сокровищем...
Аллочка опять, как утром, не стала ему мешать. Если б он мог поднять голову и заглянуть ей в глаза, то увидел бы в них адскую смесь удовлетворения своим успехом и разочарования от того, что борьба окончена; презрения и жалости к проигравшему; и ещё - удовольствия от его позы, его покорности, его ласк. Ей все сильнее хотелось, чтоб его языку не мешали ни чулки, ни случайные свидетели - такие же трудоголики, какой для коллег выглядела она. Нет, пока ещё рано форсировать события...
"Спасибо, спасибо, Семён Аркадьевич, дальше я справлюсь сама."
Она отобрала у не успевшего ничего сообразить Семёна Аркадьевича свою ножку, быстро обулась, закинула туфельки в пакет и набросила на плечи пальто. Обошла Семёна Аркадьевича, все стоящего на коленях, сзади, положила руку ему на плечо. Наклонилась к самому уху шефа, прошептала тихо и очень сексуально: "Знаете, Семён Аркадьевич, Вы очень милый. Зря Вас считают нелюдимым - Вы очень контактный человек!"
Аллочка провела руками по редеющим волосам Семёна Аркадьевича, потрепала его за ухо и направилась к двери.

От сладких воспоминаний Семёна Аркадьевича оторвал приглушенный стенкой кабинета разговор. Он безошибочно узнал голос Аллочки, а вот другой женский голос, вероятно, принадлежал той самой корреспондентке. Сердце снова ухнуло куда-то в глубины организма, однако до пяток долететь не успело: дверь открылась, и две очаровательные молодые женщины по-хозяйски уверенно переступили порог его кабинета. Гостью Аллочка пропустила немного вперед. Мгновенно вскочивший Семён Аркадьевич, прежде чем потупить согласно установленному Аллочкой регламенту глазки в пол, успел окинуть взглядом фигурку вошедшей. Конечно, она оказалась сногсшибательной. А какой же ещё могла быть корреспондент глянцевого журнала и подруга такой красавицы, как его секретарша? Но кроме красоты, внимание приковывала её манера держаться. Гламурных див Семён Аркадьевич повидал немало, а эта походила скорее на T-X, девушку-Терминатора. За милой улыбкой угадывались адамантиевые клыки - захочет, порвёт, а захочет - отпустит. Побегать немножко. Чтоб ловить было интереснее.
Семён Аркадьевич судорожно сглотнул и представился гостье, пригласил присаживаться в кресло и спросил, чем она хотела бы угоститься. Свежие фрукты? Орехи? Или вот очень вкусное печенье. Шоколад. Чай, зелёный и чёрный, кофе трёх сортов, сахар, сливки. А может, свежеотжатый сок?
Спасибо, ответила гостья, но она пока не голодна. И она не вегетарианка, ей нравится мясо.
Она облизнула полные губы острым светло-розовым язычком и широко улыбнулась, блеснув безупречными зубами.
Семёну Аркадьевичу показалось, что ослепительно белые клыки её и вправду длиннее, чем у обычных людей, и он судорожно сглотнул ещё два раза.
Гостья села в предложенное кресло, закинула одну стройную ножку в изящной туфельке за другую и выжидательно посмотрела на Семёна Аркадьевича. Устроившаяся в соседнем кресле Аллочка хмурилась и постукивала ноготками по подлокотнику.
Что-то шло не так, а он никак не мог сообразить, в чём дело.
Пауза затягивалась, тучи сгущались.
Чтобы хоть что-нибудь сказать, Семён Аркадьевич попытался произнести заготовленную заранее, неоднократно отрепетированную речь. Он очень гордился чёткостью фраз, продуманностью аргументов и общей солидностью стиля. Он сам сочинил эту речь, Аллочка проверила её и внесла пару незначительных правок. Отчего же она теперь смотрит на него так неприветливо?
Первые несколько слов дались с огромным трудом, потом привычка пересилила, Семён Аркадьевич сам увлёкся звуками своего голоса, звучавшего всё более уверенно...
Но тут гостья лёгким движением руки велела ему замолчать. Вновь раздался её мелодичный голос, и уверенность покинула Семёна Аркадьевича окончательно. Все эти слова она уже читала, Аллочка переслала ей по электронной почте полный текст его речи, и тратить время на её озвучивание совершенно нет необходимости. Голос у Семёна Аркадьевича далеко не оперный, да и лёгкая картавость не прибавляет ему шарма. И вообще всё это не о том. Читателям, а особенно читательницам, её журнала совсем не интересны котировки и тренды финансового рынка. Гораздо больший отклик нашёл бы его рассказ об атмосфере, царящей в коллективе. Ведь предприятие - это люди, которые в нём работают. Вот, например, его секретарша Аллочка. Человек, с которым он работает бок о бок уже сколько? Почти полгода? Почему бы не рассказать о ней - молодой, успешной, грамотной. Чем не лицо банка? А к людям, объяснила гостья, нужно поворачиваться именно лицом, а не другой частью, стыдливо прикрытой бумажками каких-то там отчётов и графиков.
Семён Аркадьевич был сбит с толку. Пожалуй, при всём этом налёте сарказма, в словах гостьи (как же, чёрт возьми, её зовут? Вроде Аллочка ни разу этого не упоминала, а сегодня гостья точно не представилась) был свой смысл.
Ну и как же ему рассказать об Аллочке так, чтобы его безумная страсть осталась за кадром? Равнодушного тона она ему не простит, да и гостья наверняка захочет жареного. Мяса. Бр-р. Рассказать, что он боготворит свою секретаршу, что все его мысли лишь о том, как доставить ей удовольствие, моральное и физическое? Ну он-то, понятно, с треском вылетит, а вот хочет ли огласки сама Аллочка? Нужен ли ей такой исход? Занять его место ей вряд ли позволят, при всей её компетентности. Совет директоров, собрание акционеров - чтобы кого-то протащить наверх, нужны связи. Даже при своём нынешнем положении Семён Аркадьевич не мог сделать это быстро.
Чёрт. Всё не то, им не это нужно. Гостье нужны смачные факты о жизни и причудах публичных персон; Аллочке нужно... что же всё-таки ей нужно от него сегодня?
Вся надежда на интуицию. Выручай, родимая, не дай пропасть!
Решившись, Семён Аркадьевич почувствовал облегчение. Он встал из-за стола, подошёл к Аллочкиному креслу, сел у её ног и начал свой рассказ...

"Вот так мы познакомились" - закончил он свою речь. Пока он говорил, гостья казалась заинтересованной - рассказ Семёна Аркадьевича длился минут 15, а она ни разу его не перебила. Аллочка тоже молчала, только поставила свою ножку на его бедро, и тонкий каблучок её туфельки больно впивался в его тело. Но нежные пальчики её рук ласково покручивали его ухо, и Семён Аркадьевич был близок к блаженству.
А сейчас гостья всё так же молча смотрела на него своими пронзительными тёмными глазами, и блаженство его тихо таяло, уступая место страху.
Наконец она нарушила молчание. Слегка приподняв красиво изогнутую бровь, гостья поведала, что эта история показалась именно такой, какую она может преподнести своим читателям. Семён Аркадьевич покрылся холодным потом. Но, продолжала она, рассказ явно неполон. Романтическая история знакомства служит отличным вступлением... к чему? Как-то неловко обрывать её на самом интересном месте. Что должно следовать дальше?
Семён Аркадьевич осторожно предположил, что дальше должно следовать описание их с Аллочкой теперешних взаимоотношений.
Скупой улыбкой гостья наградила его за догадливость, и он принялся лихорадочно соображать, как с наименьшим количеством жареного живописать их стиль работы. Но тут вмешалась до того безмолвная Аллочка.
"А может, нам стоит продемонстрировать Ксении, как выглядит наш рабочий день? Представим, что сегодня у нас не интервью, а обычный понедельник, весьма загруженный. Лично я не могу оторваться от входящей корреспонденции. А у тебя как раз пауза в работе".
Семён Аркадьевич приуныл. Все шансы сохранить лицо растаяли как дым. Да что там лицо... Если оказавшаяся Ксенией... как подходит ей это имя - "чужая"... если корреспондентка решится обнародовать хоть малую часть того, что она сейчас услышит и увидит, это будет серьёзным ударом по репутации банка в целом. Тут отвечать придётся головой, и не только своей. Оставалась только одна надежда - что Аллочка понимает, что делает, и у неё есть план выхода из этой щекотливой ситуации.
Аллочка меж тем процокала к своему креслу - как обычно, слегка, совсем не пошло, покачивая бёдрами при ходьбе. Уселась, закинув ногу на ногу и позволив туфельке свободно раскачиваться на пальчиках. Эта поза всегда безумно заводила Семёна Аркадьевича. Аллочка углубилась в бумаги, а Семён Аркадьевич, всё ещё покряхтывая, но уже куда более ловко, чем полгода назад, залез под стол и улёгся на спину, прямо Аллочке под ноги.
Каблук её туфельки раскачивался в нескольких сантиметрах от его губ, но он даже не пытался что-нибудь делать без приказа. Лишь самозабвенно следил за его мерным покачиванием и за показывающимся, как Солнце из-за туч, светло-розовым ликом её пяточки. И, как обычно при общении с Аллочкой, скоро впал в подобие транса. Он забыл про свои тревоги, про Ксению, про родной банк. Существовали только эти чудесные ножки, и ничто теперь не могло его отвлечь от служения им.
Скоро Аллочкиным ножкам, похоже, стало немного жарковато. Туфелька была сброшена прямо на голову Семёна Аркадьевича. Чувствительный удар металлической набойки по лбу показался не страшнее комариного укуса - спасибо опять же Аллочке, недаром она целый месяц тренировала его правильно ей поклоняться. "Не надо бояться расшибить лоб об пол" - не уставала повторять она - "лучше пострадает лоб, чем зад из-за твоего недостаточного рвения." И скоро лоб обрёл крепость стали...
Тем временем Аллочкина ножка, освободившаяся от веса туфельки, взмыла вверх и с размаху опустилась на губы Семёна Аркадьевича. Безмолвный приказ не требовал разъяснений, и Семён Аркадьевич принялся за любимое дело. Он нежно и восторженно лизал Аллочкину ступню, по всей доступной ему в его нынешнем положении длине. Так продолжалось довольно долго, но в конце концов ступня была отобрана. Но не успел Семён Аркадьевич расстроиться, как она вернулась на место, на этот раз свободная от обслюнявленного капрона. Обнажённые любимые ножки были для Семёна Аркадьевича нечастым лакомством и доставались ему лишь в качестве поощрения за особые заслуги. Значит, Аллочка им довольна. Что ж, он постарается не ударить в грязь лицом.
И он принялся лизать ножку с утроенным рвением.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Если, конечно, делать на совесть.
Аллочка раскинулась в кресле, изнемогая от желания кончить, но верный её собственному приказанию Семён Аркадьевич подводил её к самому пику и тут же отступал, остужая осторожными поцелуями бёдер и живота. А потом снова пускал в ход свой виртуозный язык и заставлял её дрожать от близости экстаза. И лишь окончательно истощив своё терпение, распалённая до невозможности Аллочка щёлкнула пальцами и позволила ему притронуться к своему клитору. Он нежно втянул в рот эту сладкую складочку, покатал между губами, коснулся кончиком языка. Аллочка взвыла от восторга. Больно схватила его за уши и втиснула в своё лоно, сжала дрожащими бёдрами и стала бешено двигать тазом. Вытянутый до предела язык Семёна Аркадьевича был плотно охвачен стенками её пещерки и чувствовал сокращение её внутренних мышц. Аллочкино наслаждение передалось и ему. Он давно не был так счастлив и так свободен. Краешком сознания Семён Аркадьевич чувствовал неудобство от того, что кончил прямо в штаны, где-то ещё дальше были мысли о Ксении, видевшей всю эту сцену и наверняка планирующей сделать из неё кульминацию сногсшибательной статьи. Но сейчас ему было так хорошо, что не думалось ни о чём, кроме блаженно улыбающейся Аллочки. Томно прикрыв глаза, его Госпожа полулежала в кресле, закинув обнажённые ноги ему на плечи. Она была так прекрасна, что Семёну Аркадьевичу захотелось умереть. Тогда он мог бы вечно помнить эту божественную улыбку, а кроме того, успел бы втереться в доверие тамошней администрации и пробить для Госпожи уютное местечко в раю. Возможно, тогда и в той жизни она позволит ему стать её верным слугой.
Размечтавшись, он упустил момент, когда томная нега сменилась в Аллочкином взоре хитрым прищуром. Подняв глаза, Семён Аркадьевич встретился с ней взглядом и снова - в который раз за день - покрылся холодным потом. Аллочка недвусмысленно показывала глазами на гостью. Что же он должен сделать?
Аккуратно опустив на пол чудесные ножки Госпожи, Семён Аркадьевич повернулся к её подруге. Ксения лукаво улыбалась.
"Теперь я вижу, как Вы относитесь к подчинённым" - нежно проворковала корреспондентка. - "пожалуй, Вы действительно цените своих сотрудников. А вот с гостями, мне кажется, Вы не столь любезны. Что, не пришлась ко двору?"
Что можно было ответить на столь прямой вопрос? Он в недоумении повернулся к Аллочке, но та только вопросительно подняла бровь и демонстративно пожала плечами. Что, придётся выпутываться самому. А Госпожа потом наверняка скажет, что она хотела от него совсем иного, и что это за глупость он удумал?
"Знаете" - продолжала Ксения - "дорогим гостям раньше хозяева стремились оказать почёт, уважение. Заботу проявить. Например, ноги с дороги умывали. Слыхали Вы о таком обычае? Между прочим, с библейских времён о нём известно, и только в наши скорбные дни обычай оказался забыт. Может, хоть Вы окажетесь счастливым исключением? Уж будьте так любезны. Тем более, знаете ли, я тут немного взмокла, наблюдая Ваше рвение и пыл. И теперь мне особенно хочется освежиться."
Семён Аркадьевич становился всё краснее и краснее. На Аллочку он оглядываться даже не стал - и так ясно, что это шоу для них обеих, и его муки - их развлечение. Но и кидаться Ксении в ножки, да ещё на глазах Аллочки, казалось неправильным.
Пауза снова грозила затянуться, и Семён Аркадьевич сделал последнюю попытку освободиться. Слегка нетвёрдым голосом он предложил выделить для всестороннего общения с корреспонденткой своего заместителя, молодого, очень перспективного, блестяще владеющего всей необходимой информацией и понимающего всё с полуслова, а также весьма недурного на вид. Ксения задумалась, потом решительно мотнула головой: "Пожалуй, его услуги могут оказаться полезными, и я воспользуюсь ими позднее. Если наша сегодняшняя встреча не полностью меня удовлетворит, помощь Вашего заместителя будет кстати. Мне ведь достаточно будет позвонить ему, правда? Не ехать к Вам самой, а пригласить его в удобное для меня место для восполнения сегодняшних пробелов."
Семён Аркадьевич поспешно согласился. Повторения визита Ксении он очень хотел избежать. А заместитель... что ж, пусть тоже потрудится на благо предприятия. Раз такой перспективный. Узнает, какова она, тяжкая доля руководителя.
Но сейчас потрудиться предстояло ему самому. Ксения выжидательно покачивала ножкой, затянутой в тёмный чулок, и было видно, что её терпение небезгранично. Семён Аркадьевич на коленях просеменил в сторону её кресла, согнулся в поклоне и испросил разрешения приступить к освежению ног. Получив таковое, на всякий случай осведомился, не имела ли гостья в виду то самое библейское омовение, и получил в ответ лишь раздражённое хмыканье. Похоже, оценка его умственных способностей опустилась ещё на один пункт.
Делать нечего, придётся лизать.
Осторожно сняв туфельку, он наклонился к ноге Ксении и, не удержавшись, кинул на Аллочку полный укоризны взгляд. Но Госпожа лишь весело рассмеялась.
Ступня Ксении была меньше и уже, чем Аллочкина. Как и сама Ксения ниже ростом и тоньше. Но формы её тела безупречны. И запах от него кружил голову почти так же сильно, как Аллочкин. Эх, будь что будет...
Он сначала осторожно поцеловал кончики пальцев, потом верх ступни. Прошёлся легкими касаниями по кромке, где бок переходит в подошву - там кожа особенно чувствительна. Кинул быстрый взгляд на лицо Ксении - кажется, оно слегка подобрело. Он снова стал целовать её пальчики, временами несильно прихватывая их губами. И сам не заметил, как увлёкся. Скоро Ксения тихонько застонала, приказала ему лечь на спину и снять с неё чулки. Семён Аркадьевич подлез под её кресло, она поставила обе ноги ему на грудь и дала возможность добраться до застёжек. Аккуратно скатав чулки, Семён Аркадьевич невольно поразился гладкости и нежности её кожи. Прикасаться к ней действительно было на редкость приятно!
Ксения поводила ногами по курчавым зарослям на груди Семёна Аркадьевича и ласково улыбнулась ему. Взяв в руки её ступню, он начал с пяточки. Широкими движениями он слизывал слегка солёную влагу с её подошвы и думал, до чего же он докатился. И как же трудно теперь остановиться - и главное, останавливаться совсем не хочется!
Хочется другого - сделать что-то по-настоящему хорошее. Так, чтобы потом было не стыдно за себя.
Опыт общения с Аллочкой обострил природную способность Семёна Аркадьевича подмечать и верно истолковывать реакцию собеседника, даже если внешние проявления реакции были скупыми и неявными. И сейчас, хоть Ксения молчала и он не видел её лица, он нутром чувствовал её возбуждение. А может, это его ноздри, жадно вбирающие в себя новые запахи, уловили лёгкий аромат её желания. Воодушевившись, он стал действовать активнее, и скоро Ксения стала постанывать всё громче и громче. Потом она вдруг резко встала с кресла и перешагнула через него. И медленно, глядя ему в глаза, опустилась на лицо.
Трусиков на ней не было.

Ксения наслаждалась им больше часа. Сначала он просто лизал её промежность, а она сидела неподвижно, начиная дрожать только в преддверии очередного оргазма. Потом она стала двигаться на его лице, скользя вперёд и назад. Потом велела лизать анус, и контакт влажного языка с горячей, слегка пульсирующей дырочкой привёл её к новому оглушительному пику. После него ей захотелось расслабиться, и она уселась ему на лицо всем весом, обнимая его щёки гладкой, слегка влажной кожей бёдер. Нос Семёна Аркадьевича, втиснутый в аккуратно подстриженную курчавую поросль, наполнился тонким приятным запахом Ксении. Аллочка пахла сильнее и как-то более по-женски, а Ксения... это скорее напоминало аромат экзотического цветка.
Отдохнув, она решила немного поиграть с ним: насадившись широко раскрытыми, ярко-розовыми от возбуждения губками на его нос и полностью перекрыв дыхание, она сообщила Семёну Аркадьевичу, что сейчас он должен показать свою профессиональную подготовку. Игра называется "Проценты по вкладу". Правда, условия вкладов будут слегка изменены. "Вы, Семён Аркадьевич, вкладываете свой язык как можно глубже в мой анус и как можно лучше вылизываете его изнутри. Я приподнимаюсь и даю Вам подышать... ну, скажем, семь процентов того времени, в течение которого качество Вашего обслуживания будет удовлетворять моим высоким стандартам. Так что умение считать время клиентов Вам тоже пригодится. Я ведь не ошиблась, самый доходный вклад вашего банка обещает как раз семь процентов годовых, верно? А остальные - и того меньше. Вот мы с Вами и пройдёмся по всем актуальным на сегодняшний день видам вложений. А потом Вы назовёте мне, и в правильном порядке, все эти вклады. Если сумеете всё перечислить верно - игра окончена. Если нет - второй круг без передышки, и так до победного конца. Смотрите, чтоб он не стал концом и для Вас. Фигурально выражаясь, всё в Ваших руках!"
До таких игр у них с Аллочкой никогда не доходило. Семён Аркадьевич и не предполагал, что этот источник наслаждений, этот прелестный цветок лотоса, сорвать который так стремятся мужчины, это средоточие женской чувственности и сексуальности... этот, чтоб его, половой орган может быть таким жестоким. Влажные губки мягко зажимали его нос, начисто лишая дыхания. Широко распахнутый рот жадно пытался схватить хоть глоточек воздуха, но нежные ягодицы Ксении надёжно перекрывали доступ кислорода, услужливо подставляя губам только лишь свою гладкую шелковистую поверхность. Судорожно высунутый язык проваливался в призывно раскрытое отверстие ануса, скользил по горячим шершавым стенкам в тщетной попытке придти к консенсусу.
Видимо, он был недостаточно убедителен. Доносящиеся снаружи стоны и вскрики удовлетворённой Ксении достигли его сознания слишком поздно, он уже не мог им обрадоваться и провалился в бархатно-чёрную глубину прежде, чем Ксения встала.

"Что ж Вы, Семён Аркадьевич, так быстро слили свою партию? Я готовилась к долговременным отношениям, доставляющим удовольствие обеим сторонам, а Вы, можно сказать, трусливо сложили с себя все полномочия и объявили себя банкротом. Так не годится. Мне кажется, Вы мне кое-что задолжали. Как намерены расплачиваться?"
Едва пришедший в себя Семён Аркадьевич соображал со скрипом. Ясно было, что игра окончилась неудачно. Для него. Надо как-то компенсировать. Что же он может ей сейчас предложить?
Он оглянулся на Аллочку и с удивлением обнаружил, что её в комнате нет.
"Да, Вы правы" - снова раздался голос Ксении, - "Ваша помощница не могла смотреть на Ваш позор и решила хоть как-то помочь Вам реабилитироваться в моих глазах. Она сейчас занята некоторыми приготовлениями, и если от Вас не поступит достойного предложения, Алла возложит бремя отстаивания чести вашего банка на себя. Боюсь, Ваша роль в этом случае будет исключительно пассивной."
Семён Аркадьевич лихорадочно соображал. Ксения ждала, только одна бровь у неё вопросительно приподнялась, будто она рассчитывала прямо сейчас получить от него предложение, от которого не сможет отказаться. Если и так, её ожидания не сбылись. Когда через несколько минут в комнату вошла Аллочка, Семён Аркадьевич, так и не сумевший родить ни одной интересной мысли, бросился ей в ноги и стал униженно просить помочь ему, перемежая слова лихорадочным лобзанием босых Аллочкиных ступней.
"Да, Сенечка, вижу, не справляешься. Что ж, я помогу. Только какой же тогда из тебя руководитель? Пожалуй, ты и на помощника-то не тянешь. Слишком нерадив. Но я дам тебе шанс попробовать. А пока тебя, как нерадивого помощника, следует хорошенько вздрючить. Я тебя научу общаться с клиентами так, чтобы им было по-настоящему приятно."
Семён Аркадьевич замер. Никогда ещё он не слышал от Аллочки такого железного тона. Ему стало страшно.
Аллочка вдруг схватила его за ухо, рывком подняла на ноги и потянула к своему рабочему месту. Смахнув на пол бумаги, она поставила Семёна Аркадьевича лицом к столу и сильно пнула по заднице ногой. Не ожидавший такого Семён Аркадьевич распластался по столешнице. Одним движением стянув с него брюки, Аллочка вытянула из них ремень и хлестнула горемыку вдоль хребта. Семён Аркадьевич взвыл и хотел выпрямиться, но на его спину обрушилось ещё несколько жгучих ударов. Аллочка всё тем же холодным тоном велела ему не дёргаться, а руки завести за спину. Знакомый звук - это защёлкнулись на запястьях недавно подаренные им Аллочке наручники. Теперь он был абсолютно гол и беззащитен, наедине с двумя сходящими с ума от похоти девушками. Пожалуй, в таком отчаянном положении он не был даже в юности - в тот раз его, любопытного подростка, заманила в квартиру немолодая женщина (ей было, наверное, лет 30) и, затуманив голову всякими байками, чуть не изнасиловала. Тогда ему до последнего момента было интересно, что же за секреты скрываются в женских трусиках. Но получив возможность рассмотреть их слишком близко, он неожиданно испугался, стал вырываться и ведь всё-таки сбежал. Н-да, теперь не сбежишь. Дверь заперта, ноги запутались в спущенных брюках, руки скованы, да и, честно говоря, пузико поболее стало, чем в юности.
Аллочка либо прочла его мысли, либо ей просто было некомфортно наказывать его в такой позе. Она полностью освободила Семёна Аркадьевича от брюк, взамен приковав его ноги к ножкам стола ещё двумя парами наручников - откуда они только взялись? Теперь побег стал невозможен абсолютно.
Голые ягодицы Семёна Аркадьевича предательски дрожали, на лысине опять выступила испарина, и Аллочка заботливо стёрла её платком. Испарина сейчас же выступила снова. Он понимал, что сейчас его будут бить, и ждал первого удара даже с некоторым нетерпением. Скорей бы отмучиться! После наказания должны же они его наконец освободить и оставить в покое!
Но к тому, что последовало дальше, он оказался абсолютно не готов.

В поле его зрения вновь появилась Ксения. Но в каком виде? Разве прилично молодой девушке полностью раздеваться перед мужчиной, с которым она знакома всего пару часов?
Ксению, похоже, этот вопрос занимал не сильно. Она прошла куда-то за спину Семёна Аркадьевича и о зашепталась с Аллочкой. А потом снова подошла к его голове. На её обнажённых бёдрах, прицепленный кожаными ремешками, раскачивался внушительный резиновый член.
Семёна Аркадьевича обуял ужас. О таких штуках он слышал, даже видел несколько картинок, но всерьёз не интересовался и совершенно не чаял увидеть вживую.
Ксения молча подошла и встала рядом, угрожающе нацелив член в лицо Семёна Аркадьевича.
А его спины вдруг коснулись упругие тяжёлые груди Аллочки, и раздался её чуть хрипловатый от возбуждения голос.
"Помнишь, ты признался, что хочешь в меня войти? Так я тоже, милый мой, давно хочу в тебя войти. И наконец ты это заслужил, только сегодня это будет не актом любви, а наказанием. Но кто знает? Может, ты даже получишь удовольствие."
Она шлёпнула его ладонью по ягодице. Потом ещё и ещё раз. А потом велела расслабиться.
В его зад вошло что-то огромное, прохладное, скользкое. От страха и давления он чуть не описался. Предмет, заполняющий его внутренности, касался бесконечным, и он входил всё глубже. Семён Аркадьевич живо вспомнил о мучениях посаженных на кол. Вот так и начинаешь чувствовать конец.
Тягостные его раздумья внезапно были прерваны самым бесцеремонным образом. Ксения сделала небольшой шаг вперёд и упёрлась резиновым членом в его губы. Он недоуменно посмотрел на неё - для этого пришлось сильно задрать голову, и рот сам собой приоткрылся. В этот момент Ксения качнулась вперёд, и плотный упругий латекс проник в рот, достав до самого горла. Семён Аркадьевич поперхнулся и попытался отпрянуть, но попа насадилась на Аллочкин член до предела, а Ксенин страпон - наконец-то он вспомнил это слово - всё ещё заполнял рот своей внушительной головкой. Аллочка движением бёдер послала Семёна Аркадьевича Ксении. В попе стало чуть легче, но горло опять оказалось забито. И он даже не мог сказать, где больнее и хуже, спереди или сзади.
Аллочка и Ксения снова "перекинули" его друг другу, потом поймали ритм и стали двигаться энергичнее. Спереди-сзади-спереди-сзади... Пот капает на столешницу, выпуклое пузо так хорошо по ней скользит... А горлу вроде становится чуть легче, и пожар в кишках понемногу утихает... Но это давление и невозможность как следует вздохнуть... И шею сводит, и челюсти... И сфинктер.
Он с трудом сфокусировал глаза на лице Ксении. Её не очень большие груди с чёткими тёмными сосками качались над ним, лицо раскраснелось, рот был приоткрыт. Кажется, ей всё это нравилось.
Сзади послышался низкий Аллочкин стон. Потом ещё и ещё. Семён Аркадьевич уже достаточно изучил её "сигналы" - Аллочка находилась примерно на полпути к вершине, и если всё пойдёт так и дальше, минут через пять она её достигнет. И это будет означать хоть временную передышку.
Ксения, похоже, заведённая стонами подруги, тоже стала проявлять более отчётливые признаки удовольствия. Она схватила Семёна Аркадьевича за многострадальные уши и стала насаживать его на свой страпон ещё активнее. Как будто Аллочкины толчки были недостаточно сильны.
Семён Аркадьевич чувствовал себя теннисным мячиком, который два сумасшедших игрока в диком темпе перебрасывают друг другу. Причём не ракеткой, а остриём гвоздя. Бедный мячик!
Наверное, прошло не больше тех самых пяти минут, но ему они показались невероятно долгими. Никакого удовольствия, на которое намекала Аллочка, он не чувствовал. Всё тело пульсировало, особенно зад - это верно. Но какое тут удовольствие, когда с тобой так обращаются?
Наконец Аллочкины стоны перешли в непрерывный низкий вой, к которому присоединила свой голос Ксения, и они одновременно достигли пика. Аллочка вошла в него до упора, он почувствовал дрожание её бёдер. Ксения тоже загнала свой поршень ему в самое горло, но продолжила двигаться, покачивая им вверх-вниз. Семён Аркадьевич чувствовал её запах, и ему вдруг захотелось слизать с её губок эти сладкие соки.
Аллочка расслабленно опустилась на его мокрую спину, Ксения наклонилась к ней, придавив упругим животиком голову Семёна Аркадьевича к столу. Судя по звукам, они целовались. А Семён Аркадьевич еле мог дышать.

"Ну что, Сеня, понравилось?"
Аллочкин голос после оргазма всегда звучит ещё сексуальнее обычного, хотя, кажется, уж куда больше?
С латексным членом в горле особо не поговоришь, и он просто помотал головой.
"Ну и правильно. В конце концов, это было наказание, а не поощрение. А сейчас, так и быть, будет поощрение. Как обычно, кнут и пряник. Всё как ты учил."
Ксения выпрямилась и вытянула страпон изо рта. Семён Аркадьевич тут же задышал часто-часто, восполняя недостаток кислорода. И кто знает, что это ещё за поощрение?
И шут возьми его интуицию, она не подвела.
Аллочка освободила от наручников одну ногу Семёна Аркадьевича, перевернула его на спину и вновь защёлкнула оковы - на этот раз не внизу, а возле самой столешницы. Так же, согнув в колене, перестегнула вторую ногу.
Попа оказалась лежащей на краю стола, а голова - возле противоположного края.
И снова в его зад вошёл Аллочкин страпон. Он поднял голову и взглянул на неё. Как же она красива! Ей идёт и строгое офисное платье, и любимый ею спортивный стиль, и такая вот "одежда" в виде узких кожаных ремешков на бёдрах. А эта улыбка удовлетворённой женщины, приступающей к новому лакомству и знающей, что впереди ещё большее удовольствие!
Она медленно двигалась внутри него, не пытаясь "завестись", просто чтоб не остыть. Двигалась и смотрела в его глаза, очевидно, пытаясь найти в них радость от получаемого поощрения. Ксения куда-то отошла, так что хотя бы дышать Семён Аркадьевич мог спокойно. Это радовало, но радость была, видимо, не совсем нужного толка, и Аллочку не устраивала.
"А что это ты невесел? Почему член висит?"
Семён Аркадьевич затруднился с ответом. Вообще-то, вопрос о его удовольствии в такой обстановке казался ему несколько неуместным. Вот наедине с Аллочкой, целуя её восхитительные ножки или прикасаясь языком к заветному цветку, он возбуждался до ломоты в паху. Но и тогда он старался угодить Аллочке, а не она ему.
"Что молчишь? Язык проглотил? Ну и молчи. Член твой мне сейчас всё равно без надобности, да и тебе тоже. А вот язык нужен, так что давай-ка доставай его назад и высунь посильнее!"
Сзади, за его головой, к столу неслышно подошла Ксения. Теперь она была обнажена совершенно, босые ноги бесшумно ступали по начищенному паркету, а страпон не отягощал стройные бёдра. Она походила на Афродиту, решившую сбросить лишний вес и регулярно посещающую фитнес-центр. Несмотря на неудобное положение и необходимость смотреть, запрокинув голову, Семён Аркадьевич не мог не залюбоваться ею.
Ксения легко вспрыгнула на стол и без долгих разговоров снова опустилась на его лицо. Стукнула пятками по ушам, и он послушно принялся лизать её мокрую промежность. Восхитительный цветочный аромат вновь заполнил его жадно расширенные ноздри, и член помимо воли стал наливаться горячей кровью. Ксения раздвинула руками ягодицы и устроилась поудобнее, плотно охватывая его лицо своей упругой тёплой плотью. Нос уткнулся в её анус, губы слились с её губками в жарком поцелуе. Мир вокруг пропал, и остался только её вкус, и запах, и блаженство тесного контакта.
Ксения двигалась, он пытался ласкать её языком и чувствовал, как сводит яйца подступающий оргазм. Только не это! Прямо на глазах у Аллочки кончить под другой женщиной - какой позор! Он старался отвлечься, подумать о работе, но куда там! Редкие глотки воздуха, наполненного запахом наслаждения, вкус её соков и чуть пряный аромат разгорячённого ануса, её острые ноготки, бегающие вокруг его сосков... Гладкие ступни касаются его редеющих волос, а её собственная шевелюра тяжёлой мягкой кистью прохаживается вверх-вниз по его животу...
И вдруг, как молния - прикосновение острых зубов к его пенису. Головка исчезает во рту Ксении, и влажный, чуть шершавый язык принимается бегать туда-сюда, облизывая неожиданное лакомство. А зубки впиваются всё сильнее, не желая выпускать добычу. И Аллочка начинает двигаться всё быстрее, и головка её страпона, скользя по предстательной железе, рассылает по всему телу волны тепла.
Семён Аркадьевич стиснул кулаки, напрягся всем телом в последнем судорожном усилии справиться с удовольствием, грозящим его затопить. Но силы были неравны. Ещё мгновение - и его пронизал разряд невероятного наслаждения, а член стал разряжаться в рот Ксении, прокачивая сквозь себя огромную порцию тягучей жидкости.

Через некоторое время всё кончилось. Ксения привстала, развернулась и села снова - на это раз на его грудь. Наклонилась, щекоча кончиками длинных волос. Крепко сжав пальцами щёки, заставила открыть рот. И не торопясь сплюнула туда всю его сперму. Закрыла его рот и заставила всё проглотить. А потом, всё так же молча, соскочила со стола и пропала из поля зрения.
Аллочкин резиновый друг покинул попу Семёна Аркадьевича, оставив после себя огромную, медленно сжимающуюся дыру. А сама Аллочка смотрела на него, и он не мог разгадать выражение её лица. Потом она вдруг рассмеялась, качнула головой и ушла куда-то вслед за Ксенией.
Их не было довольно долго, и он мог только гадать о том, чем они занимались. А когда девушки подошли к нему, они были вновь одеты. Элегантные, молодые, весёлые, уверенные.
Аллочка ласково потрепала его по щеке, Ксения тепло ему улыбнулась, и они пошли к двери. От волнения у него пропал голос, и он смог выдавить из себя только пару слов. "Куда вы?!"
Аллочка удивлённо покачала головой: "Семён Аркадьевич! Странный вопрос от Вас, ревностного блюстителя распорядка дня. В Вашей приёмной уже скопилось немало посетителей, с ними нужно решить массу рабочих вопросов. Пора открыть им двери! Вы сейчас несколько не в форме, и мне опять придётся Вам помочь. А Вы лежите, отдыхайте!"
Ксения усмехнулась и сказала: "Мне было очень интересно пообщаться с Вами, и в итоге я получила всё, что хотела. Возможно, мы ещё встретимся, но сейчас мне пора идти. У меня сегодня назначены..." - тут она опять усмехнулась - "...ещё парочка не менее ответственных и перспективных интервью."

2009 - 2011 г. (с) Dart_Romeo

02.09 | Юрий Авдеев: «Мы стараемся подобрать правильных людей еще «на старте»

Управляющий Филиалом ОАО Банк ВТБ в Ростове-на-Дону точно в назначенное время для интервью появляется в офисе. Широкими шагами направляется в свой кабинет, успевая на ходу не только разговаривать по телефону и обсуждать что-то с секретарем, но и гостеприимно приветствовать корреспонента сайт. Беседа начинается через десять минут в красивом, обставленном с большим вкусом кабинете, полном различных кубков и наград…

23.08 | Виталий Попов: «У нас нет такой исключительно российской традиции: денег заработать и все...»

Для большинства российских граждан Швеция — это, прежде всего, автомобильный бренд Volvo, магазины Ikea и легендарная группа Abba. Люди же, которые любят эту страну за высочайший уровень жизни и заботятся о своих финансах, добавят в этот ассоциативный ряд еще и Nordea. О банковском бизнесе в Швеции замолвил слово управляющий Ростовским филиалом банка Нордеа Виталий Попов…

08.08 | Олег Ткачев: «Иногда очень интересно пообщаться с клиентом напрямую — можно узнать много полезного»

Последний месяц лета — время традиционного спада деловой активности. Как правило, банки не планируют в этот период крупных сделок или старта новых проектов, а банковские клиенты уезжают в долгожданные отпуска. Управляющий Ростовским филиалом РОСГОССТРАХ БАНКА Олег Ткачев поведал читателям сайт о трудностях работы банков в летний период, а также рассказал об итогах модернизации продуктовой линейки, работа по улучшению которой не прекращалась даже летом…

23.07 | Святослав Кошурников: «Клиентов, прежде всего, интересует процентная ставка»

Управляющий филиалом Связь-Банка в Ростове-на-Дону отвечает для читателей сайт на актуальные вопросы. Из материала Вы узнаете, что банки учитывают определяя ставку по кредиту и можно ли подать заявку на кредит повторно.

08.07 | Марина Абашина: «Десять процентов сделок в регионе осуществляются с помощью ипотечных кредитов»

Управляющий филиалом Абсолют Банка в Ростове-на-Дону Марина Абашина поделилась с читателями сайт некоторыми интересными фактами и цифрами и даже сделала небольшой банковский прогноз…

25.06 | Сергей Артамонов: «Я не следую приметам, а полагаюсь на опыт и знания»

Управляющий ростовским филиалом Ситибанка Сергей Артамонов встречает нас в своем офисе, окна которого выходят прямиком на центральную улицу города с самым интенсивным движением. Этот пейзаж является неплохой иллюстрацией и задает тон, наверно, работе всего офиса в целом. Равно как мимо проезжающие автомобили в непрерывном потоке сменяют друг друга, так и Сергей, только закончив беседу по телефону, уже включает диктофон своего мобильника со словами: «Мне самому интересно, что получится». Мы начинаем беседу…

29.05 | Евдокия Малогловец: «Где бы ты ни был, опыт, навыки и твои компетенции остаются с тобой»

08.05 | Яна Валерьевна Гамалей: «Приготовленный борщ в семье — это не основа коммуникации»

Управляющая ростовским филиалом банка «Возрождения», профессор и просто обаятельная женщина поделилась с fininfo.ru последними банковскими новостями, рассказала о сильных и слабых сторонах банка «Возрождение», а также поведала секрет успешного совмещения карьеры и семьи.

10:34 19.10.14

«Нас пугают, как папуасов». Интервью с банкиром

Санкции против российских банков со стороны стран Запада и США ширятся и множатся. Слухи о росте кредитных и ипотечных ставок связывают с ограничением доступа к заемному капиталу на международных рынках. Любое резкое движение, будь то со стороны российского правительства или теперь уже недружественных нам стран, ведет за собой рост иностранной валюты по отношению к рублю.

Однако по некоторым признакам можно предположить, что не все так просто и в стане наших оппонентов. За последнее время несколько российских банков были исключены из списка санкций, а ограничение на операции по международным пластиковым картам ввели только семь зарубежных кредитно-финансовых учреждений.

Тем не менее, война санкций, когда запретительные меры принимаются то с одной, то с другой стороны, вряд ли способствует развитию экономики. Кто испытает на себе больше негативных явлений — мы или Запад и США? Какие последствия грозят России, если предположить, что санкции ужесточатся? Как отразится политика на жизни обывателей? С этими вопросами мы обратились к финансовому эксперту в Рыбинске, который согласился на них ответить, но пожелал остаться анонимным источником информации.

— Насколько сильно влияние зарубежной финансовой системы на российские банки?

— Конечно, наши банки зависимы. Но, думаю, не настолько, чтобы говорить о глобальных проблемах. Например, на рублевую часть активов повлиять трудно. А если говорить о долларе и евро, то у большинства банков и многих их клиентов есть взаимные обязательства. Санкции влекут за собой проблемы, связанные с ликвидностью валют. Они тем или иным способом решаются. Либо рыночными методами — умеренным подъемом ставок по валютным депозитам, хеджированием валютных рисков. Это, конечно, потери, но в разумных пределах. Существуют и другие способы защиты, которые трудно отнести к рыночным. Скажем, государство может перекрыть убытки госбанков. Это не лучший метод, но он возможен. Вполне вероятно, что принятые решения будут сочетанием разных вариантов. Главное, что эти варианты есть и их можно использовать.

— Но постепенное отстранение России от доступа к европейскому валютному рынку — это все-таки проблема?

— Конечно, проблема. Но любая проблема несет в себе возможности. Если бы мне было позволено принимать решение, я бы сам, в предчувствии санкций, начал постепенный уход с западного рынка или хотя бы обозначил свои намерения. Для Лондонской валютной биржи наше присутствие — это оборот, трансакции, комиссии, прибыль. И уход российских активов никому не выгоден. Но, в конце концов, есть азиатские биржи — Гонконгская, Сингапурская, они развиваются, это тоже вариант. Конечно, резких движений в финансовом секторе делать не стоит. Но надо понимать, что все государственные ресурсы имеют разный уровень значимости. Что значат для экономики североамериканские бумаги, которые печатают 12 банков США по договору с правительством, по сравнению с такими ресурсами, как нефть, газ, металл, минеральные удобрения? Чем нас пугают-то?

— По большому счету, денежным эквивалентом нефти и прочих ресурсов.

— Нет, нас пугают, как папуасов: мы вам бусы больше не подарим. Ну и не надо.

— А мы чем пугать будем: нефти вам не дадим?

— Почему же, дадим. Только покупать ее придется на наших условиях. Это все, конечно, упрощенные обывательские рассуждения, но суть именно такова. Механизмы изменения отношений в глобальной системе быстро поменять трудно. Но уж если на нас "открыли рот", начали угрожать, то это значит, что они сами запустили механизм, невыгодный в первую очередь Западу и США. Почему? От доллара будут постепенно избавляться. Резко обрушить его никому не выгодно, потому что его многие нахапали и он играет существенную роль в экономике большинства государств. Но нас подталкивают к исключению из оборота американской валюты. И мы должны планово и системно от нее отказываться. Для начала хотя бы ограничить ее хождение на территории страны.

— А как же международные расчеты, которые ведутся отнюдь не в рублях?

— Существует множество технологий расчетов. Их не нужно изобретать. Например, система переводов SWIFT, где есть все: каналы связи, система шифрования, инфраструктура, регламент, инструкции. Это удобно.

— А вдруг скажут — мы вас и здесь отключим?

— Я уже говорил — это никому не выгодно. Вопрос банковских рисков лежит в эффективности нашей государственной системы. Насколько госчиновники смогут грамотно и с какими затратами найти альтернативы, выстроить логические цепочки и реализовать проекты, настолько и пострадает либо не пострадает российский финансовый сектор.

— Вы верите в профессионализм тех, кто принимает решения?

— Везде есть разные люди. Если бы нами руководили только безграмотные дураки или только высокообразованные гении, мы бы либо уже свернулись, либо давно процветали. Как не верить? Конечно, надеюсь.

— Как вы считаете — в Центробанке специалисты высокого уровня?

— Да, мне импонирует политика Эльвиры Набиуллиной. Банковский сектор страны давно требует санации. И дабы избежать болезненных последствий, Центробанк проблемы предупреждает. Поэтому происходит отзыв лицензий по различным причинам: у одних банков — из-за рискованной кредитной политики, у других — по причине низких активов, у третьих — по сугубо криминальным признакам. Это нормальная работа, которую просто долго не проводили.

— Скажется ли на курсе рубля заявления Центробанка о том, что я нового года он перестанет поддерживать национальную валюту?

— Очевидных связей я не вижу. Но надо учитывать, что на курсы валют влияет даже не экономика, а психология. Слухи, заявления, санкции — все это может спровоцировать падение рубля. Однако в долгосрочной перспективе курс корректируется и принимает более-менее реальный вариант.

— Как вы оцениваете возможность исключения России из платежной системы пластиковых карт?

— Насколько я понимаю, несколько банков уже ввели ограничения. Но и эта проблема несет возможности. В свое время в России уже были попытки создания национальной платежной системы. Думаю, сейчас они возобновятся. Тем более что технологии существуют и в какой-то степени уже отработаны. Национальная платежная система не отменяет выход на мировые рынки, но она должна быть хотя бы в целях безопасности страны.

— Но создание внутренней платежной системы требует времени и денег.

— Долго, дорого, тяжело — это не те понятия, которые в данном случае стоит применять. Это процесс, который надо начинать. И не ставить цель завершить его через месяц. Нужно подойти к этому разумно.

— Однако любые ограничения ведут к тому, что в конце концов мировая экономика перестанет замечать Россию.

— Рискую обидеть журналистов, но у меня такое чувство, что некоторые речевые обороты сознательно вбрасываются в сознание людей. Что значит — мировая экономика? Вот мы говорим — все люди братья. Но при этом сознаем, что кошелек у каждого человека свой, отдельный. У любой глобальной компании есть бенефициант. Каким образом он соотносится со всем миром? Он просто владеет активами компании и зарабатывает прибыль. Никаких иллюзий. Но есть набор характеристик, которые позволяют субъекту считать себя независимым. К этому стоит стремиться. Иначе в один прекрасный момент ты можешь попасть в ситуацию, когда тебе говорят — санкции!

— Экономика США — независимая?

— Безусловно. Но при этом нельзя забывать общечеловеческие ценности, которых зачастую не видишь в американской системе отношений.

— Неужели российская экономика более моральна?

— Хочется верить. По крайней мере, к этому стоит стремиться. Чтобы обладать суверенитетом, надо и турбины строить, и национальную платежную систему иметь, и создавать механизмы расчетов с помощью национальной валюты, но при этом не забывать о том, что человек — это не только деньги. Хочешь быть самостоятельным — трудись. Или тебя будут учить жить.

— Как-то далеко все это от реальности.

— Мне многое в нашей жизни не нравится. Но я не хочу ставить знак равенства между Родиной и, например, коррупцией. Нельзя иметь основным мотивом для развития ненависть.

— Но патриотизм, в конце концов, это не идеализация Родины, а адекватная оценка происходящего и стремление к улучшению ситуации. Нет?

— Да. Поэтому у каждого вменяемого патриота есть свои предложения.

— И у вас?

— И у меня. Я считаю, что денежной массы в России должно быть больше. Почему боятся печатать рубли?

— Очевидно, ожидают инфляции.

— Увеличение денежной массы приведет к оживлению экономики. А сегодня денег не хватает, спрос падает, производство сжимается, издержки производства растут и мы уходим в инфляцию издержек, которая распространяется на всю экономику. А это хуже, чем инфляция в виде повышение уровня цен на товары и услуги.

— Вернемся к санкциям. Мы хорошо знаем мнение политиков. А что думают об ограничениях банкиры?

— То же самое, что и в любом бизнесе: как сохранить рынок? Цели политиков далеко не всегда совпадают с целями бизнеса. Есть масса примеров иностранных компаний США и Европы, которые продолжают развивать производства на территории России. Им это выгодно. И политика вынуждена смириться. Да, заявления о санкциях есть и очевидно они не последние. Но бизнес найдет пути и обойдет запреты. В конце концов, как я уже говорил, любые проблемы несут в себе новые возможности.