Свержение монархии. 17 июля 1973 г. в Афганистане был совершен бескровный государственный переворот, приведший к свержению короля Захир Шаха. К власти пришел его двоюродный брат - генерал Мухаммед Дауд. Он упразднил в Афганистане монархию и провозгласил себя президентом Республики Афганистан. Выступая через несколько педель после прихода к власти перед журналистами, М. Дауд заявил: «Освободившись от монархического режима, мы прежде всего проведем земельную реформу, гарантируем права и свободы населения, улучшим условия жизни и труда, займемся совершенствованием системы просвещения, будем бороться с безработицей и беззаконием. Мы выступаем в поддержку политики разрядки международной напряженности». В этом интервью М. Дауд, хоть и с оговорками, но признал, что в перевороте участвовала и Народно-демократическая партия Афганистана: «НДПА в общем оказала нам содействие в устранении старого режима. Но не будем преувеличивать ее роль в июльских событиях. Армия решила судьбу монархического правления».

Реформы, обещанные М. Даудом, практически остались на бумаге. Укрепляя свою личную власть, он развернул широкие репрессии против своих конкурентов и инакомыслящих. Среди объектов преследования оказалась и Народно-демократическая партия. Репрессии против ее руководителей приняли особенно активный характер весной 1978 г. (их просто выслеживали и уничтожали). 25-26 апреля 1978 г. агенты даудовских спецслужб арестовали часть руководителей ЦК НДПА, в том числе и ее генерального секретаря Н. М. Тараки. Над ними нависла угроза смерти. Это событие стало сигналом к новому вооруженному выступлению.

Апрельская революция. 27 апреля 1978 г. сравнительно небольшая группа военных - членов НДПА и коммунистов (Объединенный фронт коммунистов Афганистана) - совершили в Кабуле новый революционный переворот. Решающую роль в его успехе сыграли действия 4-й танковой бригады под командованием М. А. Ватанд-жара (штурм президентского дворца) и военно-воздушных сил республики, бомбардировавших дворец президента и верные ему воинские части. Авиацией мятежников командовал СМ. Гулябзой. К вечеру того же дня президентский дворец был захвачен. М. Дауд с семьей и приближенными в ходе штурма были уничтожены. Их трупы тайно вывезли и захоронили иод Кабулом.

По радио было зачитано обращение к народу о победе революции, арестованные члены НДПА выпущены из тюрем на свободу, объявлено о создании Революционного военного совета во главе с Н. М. Тараки.

Для советского руководства победа НДПА в Афганистане стала полной неожиданностью. 29 апреля 1978 г. Н. М. Тараки па встрече с советским послом в Кабуле говорит, что «Афганистан с точки зрения марксизма-ленинизма вполне может вступить на путь строительства социализма и принадлежать к социалистическому лагерю», но НДПА будет делать это «с осторожностью» и скажет народу о своих истинных целях позднее.

Объявление ДРА. 30 апреля 1978 г. Революционный военный совет декретом № 1 заявил, что передает свои полномочия Революционному совету, который объявляется высшим органом власти в Афганистане и вливается в его состав. Афганистан объявляется Демократической Республикой (ДРА). Главой государства и премьер-министром становится Н. М. Тараки, его заместителем в партии и государстве - Б. Кармаль, первым заместителем премьера и министром иностранных дел - X. Амин.

6 мая на своей первой пресс-конференции Н. М. Тараки говорит об единстве НДПА. На настойчивые вопросы журналистов, существует ли внутрипартийная борьба в НДПА, высший руководитель партии и государства отвечает, что группировки «Хальк» и «Парчам» - состав дне части партийного механизма, но при единстве программы между ними существует борьба мнений. Разговоры о том, что X. Амин ведет интриганскую борьбу против Б. Кармаля и его сторонников из «Парчам», рвется исподволь к власти, ни на чем не основаны. О X. Амине Н. М. Тараки говорит буквально следующее: «Я верю ему. Он не карьерист, не предаст партию».

Программа НДПА. Три дня спустя была опубликована Программа НДПА «Основные направления революционных задач». В ней предусматривалось проведение в стране антифеодальных и демократических реформ. Важнейшей составной частью преобразований стала земельно-водная реформа. Правительство освободило от задолженности ростовщикам и помещикам свыше 11 миллионов крестьян, 335 тысячам крестьянских семей было предоставлено право на бесплатное владение землей. Был взят курс на создание государственного сектора в экономике. Реформы предусматривали создание демократического светского государства и отстранения церкви от политической деятельности. В культурной сфере началась кампания по ликвидации неграмотности и развития образования. Все эти и другие начинания довольно скоро натолкнулись на общую отсталость страны, вступили в противоречие с религиозными и национальными постулатами и традициями.

Нарастание трудностей. Уже с мая 1978 г. попытки радикальных преобразований в Афганистане встречают растущее сопротивление внутри страны. В июне 1978 г. происходят первые вооруженные выступления против власти НДПА в провинциях Бадахшаи, Бамиаи, Кунар, Пактия и Нангархар. Идет объединение исламистских сил, возникают оппозиционные партии и движения (преимущественно базирующиеся в соседнем Пакистане).

Перемены в Афганистане стали причиной обострения отношений между сверхдержавами - СССР и США -и их союзниками. Руководство НДПА со все возрастающей интенсивностью обращается к советским властям с просьбами о военной поддержке: вначале - техникой и советниками, затем - специальными воинскими частями, укомплектованными представителями среднеазиатских народов. Наконец, звучит просьба о вводе регулярных армейских соединений.

Отстранение от власти «Парчам». Первые же трудности на пути осуществления реформ (июнь-август 1978 г.) привели к обострению межфракционных разногласий в Народно-демократической партии. Начинается лихорадка кадровых перемещений в аппарате НДПА, в государственных и правительственных ведомствах, сопровождающаяся поиском «врагов народа». Указы о перемещениях и арестах подписывает сам Н. М. Тараки. Прежде всего, гонения обрушиваются на сторонников «Парчам». Послами за рубеж уезжают: в Иран - М. Над-жибулла, работавший секретарем Кабульского горкома НДПА, в США - Hyp Ахмад Hyp - возглавлявший министерство внутренних дел, в Югославию - Анахита Ра-тебзад, министр социального обеспечения, в Чехословакию - Бабрак Кармаль, снятый с постов первого заместителя главы государства и первого вице-премьера правительства. В августе 1978 г. арестована группа «изменников и контрреволюционеров» - ведущих государственных деятелей, офицеров армии, служб безопасности и внутренних дел. Среди них такой известный и авторитетный партийный и государственный деятель как С. А. Кештманд.

«У вас были троцкисты». Отстранение от власти сторонников «Парчам» во главе с Б. Кармалем объективно усиливало политические позиции и влияние их главного недоброжелателя X. Амина. Вот как отвечал он советским журналистам на вопрос об арестах: «Народная власть карает отступников, изменников великому делу. Первые же месяцы после революции показали, что таких людей немало. У вас были троцкисты, у нас - парчамисты. Они окопались в партийном, правительственном аппарате, в армии. Революция должна защищаться, ведь этому учит и ваша история. Мы это и делаем. Под руководством великого вождя, несгибаемого кормчего революции Hyp Мухаммеда Тараки, мы избавимся от всех отщепенцев. Народ поддержит наши решительные действия».

Тем временем обстановка в Афганистане продолжает развиваться не в пользу революционного руководства, его контроль над ситуацией в стране становится все слабее. 14 февраля 1979 г. в Кабуле таджикской сепаратистской группой похищен американский посол Адольф Дабе. Условия, выдвинутые террористами, не были приняты. А в ходе операции по его освобождению американский посол погиб. Инцидент с послом привел к резкому ужесточению политики США в отношении ДРА.

15 марта 1979 г. начался антиправительственный мятеж населения в Герате. Именно в этот день вопрос о вводе советских войск в Афганистан впервые был поставлен на повестку дня. Афганские руководители обратились с просьбой оказать военную помощь в подавлении этого мятежа путем ввода советских войск на территорию Афганистана.

Позиция советского руководства в отношении ввода советских войск в Афганистан весной 1979 г. Политбюро ЦК КПСС в течение трех дней (17-19 марта) обсуждало эту просьбу и ответило отказом. Наиболее четко доводы в пользу такого решения были изложены министр ром иностранных дел СССР A.A. Громыко: «Спрашивается, а что же мы выиграем? Афганистан с его нынешним правительством, с отсталой экономикой, с незначительным весом в международных делах. С другой стороны, надо иметь в виду, что и юридически нам не оправдать введение войск. Согласно Уставу ООН, страна может обратиться за помощью, и мы могли бы ввести войска в случае, если бы они подверглись агрессии извне. Афганистан никакой агрессии не подвергался. Это внутреннее их дело, революционная междоусобица, бои одной группы населения с другой. К тому же надо сказать, что афганцы официально не обращались к нам относительно ввода войск. Одним словом, мы здесь имеем дело с таким случаем, когда руководство страны в результате допущенных серьезных ошибок оказалось не на высоте, не пользуется должной поддержкой народа.

Если мы, например, пойдем на такой риск, как ввод войск, то, конечно, получим плюсов куда меньше, чем минусов. Мы до сих пор не знаем, как поведет себя афганская армия. А если она не поддержит наши мероприятия или останется нейтральной, тогда получается! что мы своими войсками оккупируем Афганистан. Этим самым создадим для себя невероятно тяжелую обстановку во внешнеполитическом плане...». Как видим, весной 1979 г. Советское руководство вполне трезво и адекватно! оценивало последствия возможного ввода советских войск в Афганистан.

Тараки лично просит помощи. 20 марта генсек НДПА Н. М. Тараки срочно прилетел в Москву, где беседовал с председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгиным, министром иностранных дел A.A. Громыко, министром обороны Д. Ф. Устиновым, секретарем ЦК КПСС Б. Н. Пономаревым. Он встретился и с Л. И. Брежневым. Советский руководитель еще раз объяснил Н. М. Тараки причину отказа в вводе советских войск в Афганистан: «Мы этот вопрос всесторонне рассматривали, тщательно взвешивали, и скажу вам прямо: этого делать не следует. Это сыграло бы лишь на руку врагам - и вашим, и нашим».

В последующем на протяжении всего 1979 г. афганские руководители еще неоднократно обращались с просьбами о вводе советских войск на территорию ДРА. Эти просьбы они передавали через советских представителей в Кабуле A.M. Пузанова, Б. С. Иванова, Л. Г. Горелова, а также глав правительственных делегаций, посещавших Афганистан, Б. Н. Пономарева, И. Г. Павловского и других.

«Мусульманский» батальон. Была создана специальная Комиссия Политбюро ЦК КПСС по Афганистану, которая внимательно следила за развитием событий В ДРА и вносила предложения о дальнейших шагах в этом регионе. На все многочисленные просьбы о вводе войск, поступавшие от Н. М. Тараки и его заместителя X. Амина, следовал твердый отказ. Тем не менее в связи с ухудшением политической обстановки в Афганистане в начале мая 1979 г. Советским руководством принимается решение сформировать специальный «мусульманский» батальон, укомплектованный лицами коренных национальностей среднеазиатских республик. Батальон должен был быть готов к выполнению «особых» заданий в Афганистане.

К концу года в ДРА произошли события, которые все же заставили советское руководство изменить свою первоначальную позицию по вопросу о вводе советских войск в Афганистан.

Установление диктатуры X. Амина. Уже отмечалось, что расправа с руководителями группы «Парчам» способствовала быстрому усилению влияния X. Амина. В марте 1979 г. он становится премьер-министром, отбирая тем самым существенную часть власти у Н. М. Тараки. Далее он прибирает к рукам все силовые ведомства и усиливает репрессии не только против противников режима, но и против своих конкурентов внутри партийно-государственного руководства страны. Он все более и более становится фактическим руководителем страны, оставляя Н. М. Тараки чисто декоративные функции. Советские спецслужбы получают информацию о намерении X. Амина окончательно сместить Н. М. Тараки и установить свою единоличную диктатуру.

В начале сентября 1979 г. Н. М. Тараки вылетает в Гавану на сессию глав неприсоединившихся государств. На обратном пути, во время остановки в Москве, Н. М. Тараки был предупрежден о планах X. Амина но его свержению.

Покушение на Амина. 14 сентября 1979 г. в резиденции Н. М. Тараки происходит покушение на X. Амина. До сих пор остается неясным, то ли Н. М. Тараки таким образом хотел избавиться от своего опасного конкурента, то ли X. Амин сам инсценировал это покушение на себя.

X. Амин не пострадал, но был убит подполковник С. Тарун. На срочно созванном пленуме ЦК НДПА Н. М. Тараки и его сторонники снимаются со всех постов и исключаются из партии. Их объявляют «бандой, самоизолировавшейся от парода». Генеральным секретарем партии и Председателем Революционного совета становится X. Амин.

Н. М. Тараки был полностью изолирован и содержался под охраной во дворце Арк. 9 октября 1979 г. в ответ на отказ Н. М. Тараки поздравить X. Амина с «избранием» на высшие партийные и государственные посты, последний отдал приказ физически уничтожить «великого вождя». В тот же день Н. М. Тараки с помощью подушки был задушен охранниками. По радио было сообщено, что «великий деятель народной революции скоропостижно скончался после непродолжительной болезни». Причиной смерти якобы стала сердечная недостаточность.

Кампания террора. Установив свою единоличную власть, X. Амин разворачивает в Афганистане кампанию террора против «феодалов» и всех лично ему неугодных лиц. Резко возрастает число беженцев в Пакистан и Иран. В то же время X. Амин делает ряд заявлений, из которых следовало, что он намерен продолжать курс на развитие революции, на упрочение сотрудничества с Советским Союзом, социалистическими странами (а в его окружении было немало людей, стоявших на позициях марксизма-ленинизма). Новый руководитель Афганистана настойчиво обращается к советскому руководству с просьбами о вводе войск для «стабилизации обстановки» в стране и его личной охраны.

Возмущение Брежнева. Захват власти X. Амином и особенно зверское убийство Н. М. Тараки неприятно поразило советских руководителей. Бурно переживал это событие Л. И. Брежнев. Больше всего его возмущал тот факт, что только 10 сентября, незадолго до переворота, он принимал Н. М. Тараки, обещал ему помощь и поддержку, заверял, что Советский Союз полностью ему доверяет. «Какой же подонок Амин, - возмущался Л. И. Брежнев, - задушить человека, с которым вместе участвовал в революции. Кто же стоит во главе Афганской революции? И что скажут в других странах? Разве можно верить слову Брежнева, если его заверения в поддержке и защите остаются словами?»

В этой ситуации перед советским руководством встал вопрос: что делать дальше? Немедленно изменить отношение к Афганистану? Не признавать правительство Амина? Или сделать вид, что ничего не случилось? Советские руководители приняли решение, не делая официальных заявлений признать режим Амина де-факто, и в дальнейшем оказывать конкретную помощь Афганистану. В то же время советским представителям в Кабуле давалось указание внимательно следить за поведением Амина, за тем, как будут выполняться данные им обещания. С учетом этого предполагалось корректировать действия.

Конституция 1977 г. закрепила режим личной диктатуры М. Дауда. Внутриполитическая обстановка в стране к 1978 г. стала резко обостряться. Следствием назревшего кризиса стало убийство Дауда членами НДПА. Так произошла апрельская революция (27 апреля 1978 г.). Власть перешла в руки НДПА. Был сформирован Революционный Совет (Тараки). Страна получила название Демократическая Республика Афганистан (ДРА). Главой государства и премьер-министром был избран Тараки, его заместителем – Кармаль, а первым заместителем премьер-министра и министром иностранных дел был назначен соратник Тараки по партии и его ученик Хафизулла Амин. Правительством была продолжена земельная реформа: конфисковывались движимое и недвижимое имущество крупных землепользователей. Земля передавалась крестьянам. Но крестьянин не мог её продавать, сдавать в аренду, дробить при наследовании. Последнее шло вразрез с шариатом. Были снижены цены на ряд товаров первой необходимости. Началось строительство школ, жилища, мечетей, объектов промышленности. Вовлечение женщин в общественную жизнь (в частности кружки по ликвидации неграмотности) вызывало недовольство. Духовенство стало ущемляться в правах.

Внутриполитическая обстановка в стране в 1978 г. стала резко обостряться. Частыми явлениями стали стихийные выступления населения, мятежи пуштунских племен. Участились стычки населения с полицией и армейскими подразделениями, поджоги зданий, грабежи на дорогах, акты террора. Режим Дауда перешел к прямым репрессиям против сил оппозиции.

Правительство ре­шилось на физическую расправу с известными деятелями левой позиции и в первую очередь с НДПА. 25 апреля были арестованы десятки ее членов, в том числе руководители партии Н.М.Тараки и Бабрак Кармаль. К оставшимся на свободе членам НДПА поступил сигнал к вооруженному выступлению. Несколько батальонов афганской армии напали на резиденцию президента М.Дауда и дом правительства. М Дауд в ходе завязавшегося боя был убит. Это про­изошло 27 апреля 1978 г. (7 саура 1357 г. по мусульманскому летоисчислению). Так произошла Апрельская революция , последствия которой растянулись на годы:

На первом этапе (апрель 1978 - сентябрь 1979 г.) негативная реакция традиционалистско настроенного населения на высокие темпы реформирования без учета национально-религиозной специфики привела, с одной стороны к усилению исламской оппозиции, а с другой - к очередному расколу НДПА. Лидеры Халька (Президент ДРА Тараки, зам. Премьера Амин) отказались от относительно пропорционального раздела власти с Парчам и под предлогом борьбы с фракционностью в Партии начали гонения на парчамистов (зам. Тараки по Партии и государству Кармаль был сослан послом в Прагу). Реальная власть сконцентрировалась в руках Амина, ставшего после убийства им Тараки Президентом страны.

На втором этапе (сентябрь - декабрь 1979 г.) при диктатуре Амина основным методом решения всех проблем в борьбе с контрреволюцией считалось насилие (как говорил Амин, "у нас 10 тыс феодалов, мы их уничтожим и вопрос будет решен"). Одновременно происходила физическая ликвидация парчамистов. Диктаторские методы Амина способствовали наплыву афганских беженцев в Пакистан и превращению их в социальную и военную базу исламской оппозиции. Племенные ополчения пуштунских племен, традиционно лояльные Кабулу, начинают выступать против него. Амин добивается ввода советских войск для спасения своего режима - они вводятся для спасения афганской революции и ликвидации диктатуры Амина.

На третьем этапе (декабрь 1979 - май 1986 г.) партийно-государственное руководство находится в руках парчамистов (Б. Кармаль). Парчам открещивается от предыдущих, этапов революции, называя их "черным этапом извращений и ошибок" Халька. Парчамизация всех сфер управления отрицательно отразилась на боеспособности режима: халькисты составляли 90% офицерского корпуса, поэтому Кармаль основные усилия сосредоточил на укреплении других силовых структур (МВД, МГБ – министерство гос. безопасности.). В результате на ОКСВ были возложены функции ведения боевых действий, на что была неспособна деморализованная "халькистская" Армия, а это, в свою очередь, способствовало росту популярности лозунгов джихада против "неверных шурави" и их союзников в Кабуле. Кроме того, усиливается национальный аспект в деятельности оппозиции, как реакция пуштунов Юга на усиление узбекско-таджикского влияния на Севере после ввода ОКСВ 1 . Становилось все более очевидным, что проблемы страны возможно решить только политическими методами при отказе НДПА от монополии на власть. Военные методы оказались неэффективными, поскольку большинство отрядов оппозиции были не бандами вовсе, а ополчениями местного населения, защищающими традиционные родо-племенные устои.

На четвертом этапе (май 1986 - февраль 1989 г.). Кармаль отправляется в СССР «на лечение». Новое правительство Наджибуллы пытается проводить политику национального примирения (ПНП) с целью расширения социальной базы режима посредством раздела с другими политическими силами не столько власти, сколько министерских портфелей. В 1987 г. принимается новая Конституция Республики Афганистан, гарантирующая право частной собственности, устанавливающая равноправное партнерство частного и госсектора. Однако оппозиция, с учетом предстоящего вывода ОКСВ, претендовала на всю власть в стране и отказалась пойти на ПНП с НДПА.

На пятом этапе (февраль 1989 - май 1992 г.) после вывода советских войск правительство Наджибулы, оставшись один на один с оппозицией, было вынужден заняться консолидацией государственной власти, разъедаемой коррупцией, клановой и внутрипартийной борьбой, личными амбициями лидеров НДПА. 18 февраля 1989 г. в стране было введено чрезвычайное положение, в соответствии с которым полномочия парла­мента были переданы правительству, приостановлено действие ряда положений конституции, запрещены митинги, демонстрации и забастовки.

Политика «революционного нетерпения» стала прологом гражданской войны в Афганистане. Первоначально сопротивление нововведениям носило стихийный характер. Жесткая ответная реакция по его подавления вызвало эскалацию. Сопротивление приобретало организованные формы. В 1978 г. произошло первое крупное вооруженное восстание. Начался хиджрат (процесс ухода местного населения в страны Иран и Пакистан). Переселенцы – моджахеды прибывали в страны, которые становились ансарами (т.е. те страны которые принимали моджахедов). В обстановке внутренней нестабильности Тараки был свергнут, Амином. В беседах с советскими представителями афганские руководители начали высказывать просьбы об оказании Советским Союзом прямой военной помощи Афганистану в форме нанесения авиаударов по отрядам оппозиции и ввода в страну советских воинских подразделений для охраны правительства ДРА, народно-хозяйственных объектов, основных транспортных коммуникаций. Тем не менее, до афганских руководителей неоднократно доводилось мнение о неприемлемости для СССР подобных шагов. Амин по-прежнему продолжал присылать руководству Советского Союза просьбы о вводе советских войск.

Возникшие на территории Пакистана многочисленные лагеря беженцев стали активно использоваться в качестве баз для подготовки и снабжения боевых формирований оппозиционных НДПА «исламских» партий Афганистана. Начались поставки вооружения для мятежников из Китайской народной республики (КНР). При военной и моральной поддержке извне мятежники сумели довести численность своих полурегулярных формирований до 40 тысяч человек и развернуть боевые действия против правительственных войск в 12 из 27 на тот период провинциях страны.

Деморализованная и ослабленная репрессиями афганская армия становилась все более неспособной оказывать отпор бандам моджахедов. Участились факты мятежей, массового дезертирства с оружием, перехода целых подразделений на сторону противника. Активизировалась деятельность смешанной англо-американской авиакомпании "Ариана". Советские военные дипломаты предупреждали, что за всей этой активностью ЦРУ стоит замысел развернуть в Афганистане базу слежения за советскими ракетно-космическими испытаниями, которую американцам пришлось срочно убрать из Ирана, когда там произошла исламская революция. В выводах о сложившейся вокруг Афганистана ситуации не было ни слова о необходимости применения с нашей стороны силовых методов.

8 декабря в кабинете Л. И. Брежнева состоялось совещание. Руководство КПСС не было единодушным в принятии решения. Постановление было одобрено только 5-ю из 12-ти. 12 декабря 1979 года по предложению комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану Л.И. Брежнев принял решение об оказании ДРА военной помощи на основании подписанного в 1978 году советско-афганского Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве «путём ввода на его территорию контингента советских войск». 24 декабря 1979 г. министр обороны СССР Д. Устинов подписал соответствующую директиву. В ней подчеркивалось, что данное решение принято "в целях оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для предотвращения возможных антиафганских акций со стороны сопредельных государств". Участие советских войск в боевых действиях на территории ДРА директивой не предусматривалось, не был определен и порядок применения оружия даже в интересах самообороны. Имелось в виду, что советские войска будут располагаться гарнизонами и возьмут под охрану объекты, высвободив тем самым афганские части для активных действий против оппозиции, а также против возможного внешнего противника. Принимая решение о вводе войск, советское руководство рассчитывало на быструю стабилизацию обстановки в Афганистане, после чего войска должны были вернуться домой.

Не было учтено то обстоятельство, что в результате борьбы с различными завоевателями, особенно с английскими, в сознании афганцев прочно утвердилось представление о любых иноземных войсках как об оккупантах, с которыми остается только воевать. Афганское население со своей стороны надеялось, что советские войска помогут покончить с кровопролитием, принесут в страну спокойствие и мир. Однако существовавшая оппозиция не примирилась с фактом ввода иностранных войск, не изменила своего отношения к руководству страны, и ее отряды начали "священную" войну ("джихад") с "неверными". Этот призыв нашел понимание и поддержку среди значительной части афганского населения, чему способствовала активная деятельность исламских авторитетов, направленная на то, чтобы придать ему патриотическое, религиозное и социально-классовое звучание.

Ввод советских войск в Афганистан не привел к спаду вооруженного сопротивления оппозиции. Наоборот, с весны 1980 года оно начало разрастаться. В соответствии с решением политического руководства СССР советские войска в ответ на многочисленные обстрелы их гарнизонов и транспортных колонн отрядами оппозиции начали проводить совместно с афганскими подразделениями боевые действия по поиску и разгрому наиболее агрессивных групп противника. Это еще больше обострило обстановку.

Пребывание ограниченного контингента советских войск в Афганистане (ОКСВ) делят на четыре этапа, отличающихся по продолжительности, характеру и масштабам боевых действий.

Первый этап продолжался с декабря 1979 года по февраль 1980 года – ввод в Афганистан, совершение труднейшего перехода и размещение по гарнизонам, организация охраны пунктов дислокации и вверенных объектов. На этом этапе советские войска размещались гарнизонами. Они организовали охрану важнейших дорог, аэродромов и объектов народного хозяйства, а также проводку автоколонн с военными и народнохозяйственными грузами. 9 января 1980 года в районе Ишакчи произошло первое столкновение советских частей с афганским 4-м артполком, перешедшим на сторону оппозиции. Погибли до боя первые два советских военных советника при штабе артполка, а в стычке убиты два и ранены еще два советских солдата. Мятежники же потеряли до сотни солдат и офицеров.

Второй этап: март 1980 г. - апрель 1985 г. ведение активных и широкомасштабных боевых действий, работа по укреплению вооруженных сил ДРА. Советские войска постепенно были втянуты в боевые действия все более крупного масштаба от уничтожения караванов, доставлявших душманам оружие и боеприпасы из Пакистана и Ирана, и ликвидации складов и базовых районов оппозиции, оборудованных полевыми и инженерными оборонительными сооружениями, до операций против наиболее агрессивных формирований. Немало усилий прилагалось и к упрочению местных органов власти правящего режима, реорганизации, вооружению и обучению правительственных войск.

Третий этап: апрель 1985 г. - январь 1987 г . Характеризуется переходом от активных действий преимущественно к поддержке правительственных войск силами авиационных, артиллерийских и саперных частей и подразделений.

Четвертый этап: январь 1987 г. - 15 февраля 1989 г. Продолжалась поддержка советскими частями боевой деятельности афганских войск и их укрепление. Осуществлялось содействие курсу и конкретным мероприятиям по реализации политики ДРА на национальное примирение. Осуществлены подготовительные меры и полный вывод советского контингента. После окончательного вывода советских войск моджахеды одной исламской партии стали убивать моджахедов другой. Общие безвозвратные людские потери (убито, умерло от ран и болезней, погибло в катастрофах, в результате происшествий и несчастных случаев) советских Вооруженных Сил вместе с пограничными и внутренними войсками составили 14 453 чел. За этот же период пропало без вести и попало в плен 417 военнослужащих, из которых 119 чел. были освобождены из плена (97 чел. возвращены на Родину, а 22 чел. находятся в других странах).

В апреле 1989 г. лидеры исламской оппозиции сформировали в Пешаваре «переходное правительство Афганистана» во главе с президентом С. Моджадди­ди и премьер-министром А. Саяфом. В июне 1990 г. в Кабуле состоялась национальная партконференция, на которой НДПА была переимено­вана в партию «Ватан» («Отечество») и принят ее новый устав, содержавший формальный отказ партии от «руководящей роли».

Весной 1992 г. развал военно-государственной и партийной структуры ка­бульского режима принял необратимый характер. Армия оказалась расколотой между «халькистами» и «парчамистами» и в значительной мере деморализован­ной. Всё новые районы переходили под контроль оппозиции. Наджибулла стре­мительно терял своих союзников. 28 апреля 1992 г. вооруженные отряды оппозиции (А.Р. Дустома и А.Ш. Ма­суда) без боя вошли в столицу. Президент Наджибулла пытался бежать, но был задержан в аэропорту людьми генерала Дустома и получил убежище в миссии ООН в Кабуле. Афганистан был провозглашен Исламским Государством. До 1996 г. длилась борьба различных военно-политчиеских группировок моджахедов.

Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов Медведев Рой Александрович

Саурская революция в Афганистане

В Афганистане в конце 1970-х годов не было революционной ситуации, не происходило каких-либо заметных волнений среди крестьян и рабочих. Однако в стране, где правительство не осуществляло реальной власти над всей территорией, остававшейся все еще конгломератом относительно самостоятельных феодальных уделов, даже небольшое нарушение равновесия в обществе могло стать причиной быстрых и неожиданных изменений.

Хотя М. Дауд и предпринял ряд реформ, общее экономическое положение в Афганистане к концу 1970-х годов ухудшилось, и оппозиция начала «поднимать голову». Весной 1978 года президент Афганистана Муххамед Дауд развернул репрессии против коммунистов, значительная часть которых оказалась в тюрьме. Однако части афганской армии, дислоцированные в Кабуле, вышли из повиновения М. Дауду. Под командованием X. Амина механизированные и танковые части окружили дворец М. Дауда. Вызванные в столицу подкрепления были перехвачены афганскими ВВС, которые поддержали восстание. Сопротивление верных Дауду частей было быстро сломлено, а сам Дауд и члены его многочисленной семьи захвачены и немедленно расстреляны. Афганистан провозгласили Демократической Республикой. Высшим органом власти в стране стал Революционный Совет, назначенный ЦК НДПА. Этот военный переворот в Кабуле и был объявлен саурской (апрельской) революцией.

Советское посольство в Кабуле, во главе которого стоял А. М. Пузанов, было в растерянности; оно не предвидело и не предсказывало подобного развития событий. О перевороте в Кабуле Брежнев, Андропов и Громыко узнали из сообщений западных информационных агентств. Из этого же источника в Москве узнали и имена новых руководителей страны. Чаще других звучало имя Нур Мухаммеда Тараки, которого в одних сообщениях именовали новым президентом Афганистана, а в других председателем Революционного Совета. Называлось и имя Хафизуллы Амина, который занял пост премьер-министра или вице-премьера и министра иностранных дел. Гораздо реже называлось имя Бабрака Кармаля.

Юрий Андропов был явно озабочен сообщениями из Кабула. От КГБ СССР уже и без того требовали огромного внимания и сил «социалистические революции» в Анголе и Мозамбике, в Сальвадоре и Никарагуа, в Эфиопии и Южном Йемене. Но теперь речь шла о соседней стране, с которой у Советского Союза имелась общая граница, превышавшая 2 тысячи километров. «Видишь, как полна жизнь парадоксов! – воскликнул Андропов в одной из бесед с В. Кеворковым. – Когда-то мы мечтали о “всемирной революции”, теперь же не рады ей даже в соседней стране… Эх, если бы эта революция года на два-три позже началась, как все хорошо бы сложилось!.. С другой стороны, революция – как роды, ее нельзя отложить».

Просьбы о помощи – экономической, финансовой, технической, военной – стали поступать из Кабула в Москву уже в мае 1978 года. Такая помощь стала оказываться, однако не в тех размерах, о которых мечтали новые афганские лидеры. Советский Союз нуждался в первую очередь в достоверной информации. Министерство иностранных дел СССР требовало самых подробных отчетов от своего посольства. В первых же отчетах Александра Пузанова, полученных в МИДе и в ЦК КПСС в мае 1978 года, говорилось, что переворот подготовлен плохо, а его главные организаторы склонны к левацким авантюрам. Пузанова беспокоила многолетняя вражда между «Хальком» и «Парчамом», которая разгорелась с новой силой. Посол просил направить в Афганистан с неофициальным визитом одного из руководителей Советского государства – члена Политбюро ЦК КПСС, который смог бы не только знакомиться с ситуацией, но и принимать решения на месте. Вскоре в Кабул прибыл с группой кандидат в члены Политбюро и секретарь ЦК КПСС по международным делам Борис Пономарев. В Афганистане в это время шли репрессии против «парчамистов». Лидер фракции Б. Кармаль скрывался, тюрьмы Кабула пополнялись недавними революционерами, в НДПА царила неразбериха. Призывы Пономарева к Тараки и Амину о прекращении репрессий не достигли цели.

Советская разведка всегда имела в Афганистане агентуру и источники информации, особенно в среде военнослужащих, проходивших ранее подготовку в советских военных училищах или академиях. Резидентуру КГБ в Кабуле возглавляли Б. Иванов и А. Морозов. Однако их возможности были невелики; работа в Афганистане не считалась до 1978 года приоритетным направлением в советской разведке. Чтобы быстро изменить положение, Андропов поручил начальнику Первого Главного управления КГБ В. Крючкову вылететь в Кабул. «В июле 1978 года, – вспоминал Крючков, – в Кабул отправилась делегация Комитета госбезопасности СССР. Возглавлял ее я, как начальник ПГУ… Находились мы в афганской столице четыре дня. За это время у нас состоялась серия встреч с руководством страны и афганских спецслужб. Мы совсем не знали друг друга, поэтому для этих первых переговоров была характерна взаимная настороженность, нежелание раскрывать все карты. Нам были неведомы планы и намерения новых властей. Да и афганцы, судя по всему, не знали, как мы отнесемся к свержению Дауда, с которым у Советского Союза до последнего времени сохранялись неплохие отношения». Тараки произвел на Крючкова впечатление умного, но крайне близорукого политически человека, наивного революционного романтика, потерявшего чувство реальности. «То, что сделано в Советском Союзе за 60 лет советской власти, – сказал Тараки в беседе с В. Крючковым, – в Афганистане будет осуществлено за пять лет. Приезжайте к нам через год – и вы увидите, что наши мечети окажутся пустыми». Амин держался с Крючковым по-разному в трех разных встречах, но в целом произвел неблагоприятное впечатление: он показался Крючкову человеком авантюрного склада, безжалостным и амбициозным. Никаких ясных и четких планов действий у Тараки и Амина не имелось даже на несколько месяцев вперед. Докладывая Андропову о своих встречах в Кабуле, Крючков не скрывал своего разочарования и своих сомнений.

Крючков и Андропов приняли решение о значительном расширении деятельности КГБ в Афганистане. Основные усилия были сосредоточены при этом на изучении лидеров нового режима и характере быстро растущих в стране оппозиционных движений. X. Амин проходил обучение не в СССР, а в Соединенных Штатах, и КГБ пришел к тревожному выводу о возможном наличии связей между Амином и ЦРУ. Соответствующее донесение передали в ЦК КПСС Б. Пономареву и в МИД СССР. Но речь шла о премьер-министре Афганистана, и данные КГБ были фактически проигнорированы. На заседании Политбюро ЦК КПСС 7 января 1979 года по предложению А. Косыгина приняли решение о значительном увеличении всех видов советской экономической помощи. Весной 1979 года Афганистан получил от Советского Союза большую помощь, чем любая другая страна.

В январе и феврале 1979 года в Афганистан из Советского Союза потоком шли товары, оружие и продовольствие. Направлены несколько групп советских военных специалистов, инженеров, работников других специальностей. В основном эта группы формировались или в Средней Азии или в Азербайджане, где люди знали, что такое ислам. Общее число советских специалистов достигло вскоре двух тысяч человек. Но появились и первые сведения об убийствах советских граждан. Эти сообщения подробно тиражировала и обсуждала западная печать. В советской печати сообщений из Афганистана было очень мало.

Положение дел в Афганистане начало меняться в марте 1979 года, но не к лучшему. Новый режим получил очень малую поддержку, но очень сильное противодействие во всех слоях афганского общества. В стране возникли небольшие группы и движения бедноты, выступавшие под маоистскими лозунгами и получавшие поддержку и оружие из Китая. На путь борьбы с новым режимом становились богатые землевладельцы и вожди многих племен, среди которых режим Тараки – Амина стал проводить жестокие репрессии. Поднимал голову сепаратизм, издавна присущий отсталому и многонациональному Афганистану. Но главной опасностью для НДПА оказались набиравшие силу радикальные исламистские движения разных оттенков. Волны исламского фундаментализма уже бушевали в соседнем Иране и неизбежно накатывались на Афганистан. В сознании афганцев всех состояний и сословий ислам и национализм играл столь значительную роль, что для идей социализма и коммунизма места уже не оставалось.

Как и следовало ожидать, новый режим в Афганистане встретил сопротивление всех привилегированных слоев прежнего общества и в первую очередь мусульманского духовенства. На сопротивление этих слоев правительство Тараки – Амина ответило жестоким террором. Уже летом 1978 года тюрьмы Кабула были переполнены, многие противники нового режима расстреляны. Но недовольство в стране нарастало.

В марте начались восстания в афганских провинциях. Самое крупное из них в Герате подавили с немалыми потерями, в том числе и среди советских военных советников. Просьбы Тараки и Амина о прямой советской военной поддержке становились все более настойчивыми, но не получили поддержки в Политбюро. Д. Устинов говорил о готовности нескольких полков Советской армии уже через три часа быть в Афганистане, он просил разрешения провести на границе с этой страной тактические учения, но сомневался в целесообразности перехода границы. Заседание Политбюро по афганским проблемам продолжалось три дня – с 17 по 19 марта. На первом заседании Андропов говорил, что Советский Союз не может «терять Афганистан, хотя на нас наверняка навесят ярлык агрессора». Но уже 18 марта тот же Андропов решительно высказался против ввода советских войск в Афганистан. Он, в частности, сказал: «Я, товарищи, внимательно подумал над всем этим вопросом и пришел к такому выводу, что нам нужно очень и очень серьезно продумать вопрос о том, во имя чего мы будем вводить войска в Афганистан. Для нас совершенно ясно, что Афганистан не подготовлен к тому, чтобы сейчас решать все вопросы по-социалистически. Там огромное засилье религии, почти сплошная неграмотность сельского населения, отсталость в экономике и т. д. Мы знаем учение Ленина о революционной ситуации. О какой ситуации может идти речь в Афганистане, там нет такой ситуации. Поэтому я считаю, что мы можем удержать революцию в Афганистане только с помощью своих штыков, а это совершенно недопустимо для нас. Мы не можем пойти на такой риск. Вчера, когда мы обсуждали этот вопрос, афганцы не говорили о вводе войск; сегодня положение там другое. В Герате уже не один полк перешел на сторону противника, а вся дивизия. Как мы видим из сегодняшнего разговора с Амином, народ не поддерживает правительство Тараки. Могут ли тут помочь им наши войска? В этом случае танки и бронемашины не могут выручить. Я думаю, что мы должны прямо сказать об этом Тараки, что мы поддерживаем все их акции, будем оказывать помощь, о которой сегодня и вчера договорились, и ни в коем случае не можем пойти на введение войск в Афганистан». Андрей Громыко решительно поддержал Андропова. Он заявил своим коллегам по Политбюро: «Я полностью поддерживаю предложение т. Андропова о том, чтобы исключить такую меру, как введение наших войск в Афганистан. Армия там ненадежная. Таким образом, наша армия, которая войдет в Афганистан, будет агрессором. Против кого же она будет воевать? Да против афганского народа прежде всего, и в него надо будет стрелять. Правильно отметил т. Андропов, что именно обстановка в Афганистане для революции не созрела, и все, что мы сделали за последние годы с таким трудом в смысле разрядки международной напряженности, сокращения вооружений и многое другое, – все это будет отброшено назад. Конечно, Китаю будет этим самым преподнесен хороший подарок. Все неприсоединившиеся страны будут против нас. Одним словом, серьезные последствия ожидаются от такой акции».

Андропова поддержал и Устинов. Завершая трехдневное обсуждение, к этой точке зрения присоединился и Брежнев. «Мне думается, – сказал генсек, – что правильно определили члены Политбюро, что нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну». При подведении итогов обсуждения Андропов еще раз заявил: «Ввести свои войска – это значит бороться против народа, давить народ, стрелять в народ. Мы будем выглядеть как агрессоры, и мы не можем допустить этого». Для постоянного изучения ситуации в Афганистане и выработки рекомендаций Политбюро создало специальную комиссию в составе Андропова, Громыко, Устинова и Пономарева. Перед заседанием Политбюро 12 апреля эта комиссия подготовила записку и план действий из десяти пунктов. Речь шла об укреплении афганской армии, о поставках оружия, об экономической помощи городам и особенно сельским районам, о расширении политической базы афганского правительства. Однако параллельно с этим по устным распоряжениям Устинова в Среднеазиатском военном округе шли направленные учения. В полной готовности к десантированию в Афганистане находилась воздушно-десантная дивизия, к границам Афганистана придвинута группировка в составе трех мотострелковых полков, а также других соединений.

Положение дел в Афганистане между тем непрерывно ухудшалось. Вооруженная оппозиция расширяла свой контроль в провинциях страны, ее отряды с разных сторон приближались к Кабулу, в котором обострялась борьба между лидерами НДПА. В дополнение к конфликту между фракциями «Хальк» и «Парчам» началась борьба за лидерство между Тараки и Амином. Бабрак Кармаль был уже за пределами Афганистана, он получил формальный пост афганского посла в Чехословакии. В Советский Союз бежали и многие из его сторонников. Теперь борьба шла между оставшимися в стране лидерами. Москва приняла в этом противостоянии сторону Тараки. При обсуждении ситуации в Афганистане в советских спецслужбах совместно с группой афганцев – сторонников Тараки не исключалась возможность физического устранения Амина. Но Амин опередил своих противников и убил Тараки вместе с частью близких ему людей. Однако и власть Амина висела на волоске; он не контролировал полностью даже ситуацию в Кабуле, где голоса и влияние оппозиции становились все сильнее. Амин снова и снова просил Советский Союз о прямой военной поддержке. Из Москвы в Кабул одна за другой прилетали группы экспертов и генералов из Министерства обороны и КГБ. Здесь снова побывал Борис Пономарев. По требованию Амина МИД СССР отозвал из Афганистана посла А. Пузанова, которого сменил член ЦК КПСС Ф. А. Табеев. Однако как Андропов, так и Громыко отказывали во встрече Амину, желавшему провести новые переговоры в Москве. От резидентуры в Кабуле Андропов получил сведения о контактах Амина с американцами. Однако американские лидеры не собирались вести даже секретные переговоры с режимом Амина. 18 сентября 1979 года из посольства США в Кабуле ушла в Вашингтон аналитическая записка поверенного в делах, в которой, в частности, говорилось: «Вот уже 18 месяцев мы наблюдаем, как эта марксистская партия сама себя уничтожает. Одно афганское официальное лицо вчера в беседе с работником посольства потихоньку назвало руководство “кучкой скорпионов, смертельно кусающих друг друга”… Одна чистка сменяет другую, и трудно даже представить себе, каким образом этому режиму удается выжить…». Донесения советского посла Табеева также давали повод ждать близкой и полной катастрофы режима. «Кабул был ослаблен, – вспоминал позднее Табеев. – Армия после аминовских чисток и репрессий была обезглавлена. Духовенство восстановлено против режима. Крестьяне – против. Племена, тоже натерпевшиеся от Амина, – против. Вокруг Амина оставалась лишь кучка холуев, которые, как попки, повторяли за ним разные глупости о “строительстве социализма” и “диктатуре пролетариата”».